«Лет семь назад по роду своей деятельности я должен был проводить мониторинг количества поголовья скота в Мендыгаринском районе. Ездил в каждый табун, деревню, в итоге насчитал 17 тысяч голов. Приехал в отдел статистики и интересуюсь: «Какое у нас поголовье?». Мне говорят: «Тридцать одна тысяча». Пытался возразить, но мне сказали: что нам велено, то мы и пишем…».
Это один из многих случаев бюрократии и непрофессионализма на местах, с которым сталкивается Мереке Исмагулов – фермер-животновод. Вместо того, чтобы спокойно работать, он вынужден постоянно бороться с ветряными мельницами. Корреспондент Agroqogam.kz поговорил с Мереке о том, как неработающие госпрограммы МСХ и половинчатые решения власть имущих влияют на его бизнес, и о мотивации, которая не дает бросить любимое дело.
«В сельское хозяйство я пришел в далеком 1998 году, мне тогда 21 год был. Молодой, амбициозный, с юношеским максимализмом и оптимизмом. Помню первый год даже не смог засеять свои 68 га земли, так как поздно взял эти земли. Там вырос бурьян, пришлось все это скосить на сено. Но на следующий год мы засеялись, и был прекрасный урожай. Сейчас в моем КХ, расположенном в селе Ивановка, 860 га земли, из которых 300 – это пашни и 560 – пастбища и сенокосы.
Так как мы занимаемся животноводством, в этом году еще перешли на овцеводство. Что хочу сказать, внутренний рынок Казахстана очень маленький, мясом заваливают рынок ЛПХ. А такие производители, как мы, или большие откормплощадки, страдают, наша продукция не востребована. У нас себестоимость обходится в 1100 тенге за один килограмм мяса. А сдаем мы его по тысяче. Получается, мы в минус уходим. Нужно понимать, что животноводство, что полеводство – это бизнес.
В 2016 году я заключил договор с компанией «ТЕРРА», мне выделили двадцать миллионов тенге на постройку скотоприемного пункта. Я начал строить, вложил 60 миллионов тенге. А потом поменяли систему субсидирования, ладно, начали подстраиваться под нее. Но не тут-то было, нам закрыли экспорт. И когда спрашивают: «Почему мясо такое дорогое?», у меня только один ответ: «А вы попробуйте его вырастить».
Вот, посмотрите, простая арифметика. Затраты на 1кг привеса бычка в сутки:
8 кг ячменя – 560тенге из расчёта 70тысяч за тонну
15 кг сенажа – 225тенге
10 кг сена – 250 тенге
10 кг соломы – 150 тенге
Электроэнергия, ГСМ, ФЗП – 165 тенге
Итого: 1350 тенге.
Умножаем эту сумму на два и получаем 2700 тенге себестоимость мяса. Теперь видите, насколько это невыгодный бизнес. Если вы хотите, чтобы цена снизилась, значит, надо постараться снизить цены на то, из чего формируется мясо. Правительство, которое у нас сейчас, не может ничего контролировать. Рынок должен сам диктовать цены. Не нужно пытаться сделать кого-то бедным. То есть нас, сельхозпроизводителей, заставлять, чтобы мы продавали дешевле. Надо сделать так, чтобы у покупателей зарплата была выше. Надо сделать их богаче, а не нас беднее.
Люди берут кредиты, закладывают все свое имущество для того, чтобы заработать. Никто не хочет заниматься альтруизмом. Естественно, многие фермеры сворачивают свое дело. Ну, не выгодно экономически. А всю эту невыгодность создает наше же государство. С одной стороны, оно помогает системой субсидирования, ГСМ, а с другой стороны – мешает нам реализовать продукцию. Выход здесь простой: нужно квотировать. Вот, допустим, производит фермер 300 голов быков, пожалуйста, 100 голов сдай на внутренний рынок для стабилизации цены, а 200 голов тебе позволят сдать на экспорт. Это решение проблем. Чем дороже я продам быка на экспорт, тем больше инвестиций войдет в Казахстан, следовательно, я и мой рабочий смогут позволить себе больше. А государство держит меня на коротком поводке, заставляя продавать дешевле. Мне тогда лучше этим не заниматься.
За последние десять лет у нас сменилось несколько министров сельского хозяйства. Из них только двое имели профильное образование. Вот мне бы хотелось у Карашукеева спросить: «На какую глубину в северном Казахстане закладывается посев семян?», или в чем измеряются кормовые единицы? Естественно, он на эти вопросы не ответит. А министр должен это знать. Он должен «от» и «до» понимать эту сферу. А потом мы от кадров пытаемся что-то требовать, когда руководство ничего не знает.
Я не могу, к примеру, из Австрии привозить себе коров, потому что у меня нет кормовой базы, ее надо подготовить, для этого нужна инфраструктура, теплые помещения. Но они хотят, чтобы я взял кредитные средства, заложил дом, потому что им, видите ли, надо отчитаться, якобы они госпрограмму выполнили. Никто не думает об экономике и реальных фактах, только показатели. У всех одна задача – нарисовать цифры наверх.
Один предприниматель местный в онлайн режиме выбирал телят, которые находились в Австрии. Стоили они 800 тысяч тенге. Из которых 400 тысяч субсидировались. В МСХ хотели повысить количество поголовья на территории страны, завезти высокоудойный, качественный скот. Но при этом не учитывали некоторые нюансы: климатические условия, кормление, ветеринарию, этимологию болезней и так далее. В Австрии эти телята находились в идеальных условиях. Приехали они к нам, попали на территорию одной деревни. И вот если бы эти телята могли разговаривать, они бы сказали: «Господи, за что нам это!».
Сначала ведь готовится инфраструктура, потом – логистика, затем должен решаться кадровый вопрос и проблемы с ветеринарией. И только потом завозится скот. А у нас так: вначале завозится скот, а потом всё остальное. Ровно через год я увидел этих телят: больше 10 процентов сдохли. Не прижились, так скажем.
Неправильное государственное управление привело к тому, что просто добиваем свое сельское хозяйство. Вот сейчас начали убирать пшеницу. На прошлой неделе я повез в Костанай первый КАМАЗ. Договорился по 120 тысяч тенге, приехал на элеватор, там принимают только по 115. Потому что КАМАЗы стоят из России, они согласны сдать по этой цене. Мне пришлось сдать по 115, на следующий день цена уже была 110, а еще через день 100. Вот скажите, это нам помогает, что открыта граница и россияне могут завозить зерно? МСХ о чем думает, что завезут побольше зерна, и решат продуктовую проблему? Не решат. Просто пострадал внутренний производитель. На каждой тонне мы на 40 тысяч тенге уходим в минус.
Еще один избитый и болезненный вопрос – кадры. Пять лет назад я говорил о том, что ровно через десять лет мы останемся без людей, которые будут работать в сельском хозяйстве. Профессионально-технические колледжи по выпуску трактористов, сварщиков, комбайнеров должны квотировать их и отправлять в деревни, в те места, откуда они приехали, потому что в основном там обучаются студенты из сельской местности. Вместо этого ребята предпочитают уехать в областные центры и работать за сто тысяч охранниками. Для того, чтобы вернуть статус профессии, необходимо, чтобы руководители сельхозформирований убрали себя на третье место. Мы должны уважать труд тракториста, доярки, пастуха. Надо делать культ профессии. Мы должны в Египет и Тайланд отправлять именно рабочих людей за их производственные успехи. Их нужно мотивировать.
Сейчас я перехожу в овцеводство. Оно проще. Овцы дольше находятся на выпасе и расходы меньше, чем при откорме КРС. Мотивирует не бросать все это любовь к своей земле. Жду только одного от правительства, чтобы наша продукция была квотирована, чтобы я мог экспортировать. Весь мир живет этим, но у нас идут от обратного. На будущее наметил цель: сделать две-три тысячи голов маточного поголовья овцеводства.
Я хочу приносить своей стране пользу, но кругом один абсурд. Я хочу для себя, своей семьи на этом зарабатывать деньги, чтобы у меня работало огромное количество людей, чтобы мы были частью этого государства, которое хочет процветать. Вот нас в феврале пригласили в областное Управление сельского хозяйства, где шло обсуждение изменения системы субсидирования. Меня возмутили обязательства, которых от нас ждут. Например, что мы должны ежегодно повышать количество поголовья КРС на пять процентов, то есть маточного поголовья. Представьте, у меня сегодня 100 коров, через 10 лет должно быть 150. А земли у меня только на сто коров. Они сейчас навяжут эти обязательства, пропишут в законе и потом никто никуда не денется. Я вижу решение проблем только в одном: не надо ставить кризис-менеджеров в Министерство, нужны профессионалы и люди от сохи», – считает глава КХ Мереке Исмагулов.
Ксения Кожабаева,
Agroqogam.kz
