Контроль за тем, что попадает к нам на стол, должен быть жестким, убежден официальный представитель Зернового союза Казахстана Евгений Карабанов. В интервью корреспонденту Qogam-media.kz эксперт рассказал, что происходит у нас в сфере пищевой безопасности продуктов АПК и почему он считает словосочетание «Жаңа Қазақстан» синонимом пофигизма и безответственности.
Доверяй, но проверяй!
– Евгений Александрович, сразу объясним, с какого боку Зерновой союз Казахстана к проблеме продовольственной безопасности относится?
– Мы об этой проблеме стали говорить давно – после того, как столкнулись с поставкой небезопасного зерна в страну. И исходя из того, что мы Зерновой союз, который в первую очередь нацелен на защиту интересов наших сельхозтоваропроизводителей, экспортеров-переработчиков. А они тоже граждане страны.
– Кто поддержал вас?
– Особо никто. Но все соглашаются, мол, да, проблема существует. Хотя ничего не делают. Я называю это «Жаңа Қазақстан» как пример пофигизма и безответственности.
– Хотели сказать: «Старый Казахстан»?
– Нет, новый. В старом Казахстане хотя бы создавали видимость работы, а сейчас и того нет. «Все само рассосется, само решится». У нас странное отношение чиновников к этому вопросу. Все от безнаказанности, которая порождает безответственность.
– И что мы сегодня имеем в сфере продуктовой безопасности АПК?
– Дела обстоят не очень радужно. Потому что Казахстан свято придерживается соглашения ЕврАзЭС всех регламентов безопасности пищевой продукции. Берутся на веру все выданные сертификаты, протоколы испытаний, которые выдаются в соседних странах ЕврАзЭС. А например, Российская Федерация все делает по принципу «доверяй, но проверяй». В обязательном порядке они заставляют своих импортёров отбирать и отправлять образцы на исследование. А наш подход, как в песне: «Я тебе, конечно, верю…»
– А почему так?
– Это вопрос к нашим контролирующим органам и чиновникам. В итоге в страну завозится не просто некачественные товары, но и опасные для здоровья. Возьмем пищевую продукцию, которая не требует дополнительной обработки – молоко, консервы, колбасы, творог, сметану. Тут должны соблюдаться нормы безопасности по остаточному содержанию антибиотиков, пестицидов, патогенной микрофлоры, радиации. Если мы говорим о продукции, которая нуждается в обработке, – мясо кур, овощи, то в любом случае тоже должны быть испытания на радиацию, антибиотики, пестициды – в зависимости от вида продукции. А что сейчас происходит? В соцсетях публикуются объявления: «Помогу с сертификатами соответствия ЕврАзЭС – РФ, Белоруссия, Казахстан…». Зачастую речь идет о подделке этих документов. Второй момент – казахстанскую продукцию зачастую сертифицируют российские компании. Но это абсурд!
– А почему предприниматели обращаются в российские компании, это законно?
– Это допускается соглашениями ЕврАзЭС. А идут, потому что там предлагают лучшие условия и низкие цены. При этом если сертификаты выдают наши компании, то товар в Россию все равно сразу не допускается – только после дополнительной проверки.
– Алгоритм тут какой?
– Отбираются пробы, затем их доставляют в аккредитованные лаборатории. Не обязательно государственные, но и частные. Россияне могут себе позволить поставить рефрижератор со скоропортящейся продукцией на отстой, отобрать импортный продукт, повезти в свою лабораторию и до момента лабораторного заключения запретить движение этого товара. По этой же причине по месяцу в очереди стоят наши грузы и на китайской границе. А за это время продукция портится. Почему мы не делаем так же? Почему к нам можно завозить техническое пальмовое масло и продукты со всевозможными вредными добавками?
Халяль нам только снится
– А техническое пальмовое масло где используют?
– Пальмовое масло бывает для пищевых и технических целей. Масло пищевое очень дорогое, высококачественное, которое используется в пищевой промышленности. Его много применяют в кондитерской промышленности, оно является хорошим заменителем животного жира при консервировании. А техническое пальмовое масло используют только в промышленности. Самое большое его применение в производстве биотоплива, биодизеля. Оно значительно дешевле, поэтому многие завозят именно техническое пальмовое масло, а маркируют его как пищевое.
– Мы едим масло для биодизеля? Как такое возможно?
– Недобросовестное импортеры, чтобы сэкономить покупают техническое масло и просят своего экспортера фактуировать его как пищевое. И потом мы это масло едим практически во всех молочных продуктах – спредах, маргаринах, майонезах, сметане, молоке, мороженом. Спектр его применения очень широкий. И там концентрации вредных веществ превышают допустимые нормы. Поэтому, в первую очередь, мы поднимаем вопрос не о качестве, а о безопасности продуктов. Например, это молоко живое или восстановленное из сухого? Посмотрите, какое сейчас большое количество казахстанцев страдают от аллергии. Имею ввиду не аллергию на цветения растений, а пищевую аллергию. Это ни что иное, как результат потребления потенциально опасной продукции, которая попадает к нам на стол.
– Напомните, в Казахстан из каких стран везут продукцию АПК?
– Из России, Беларуси, Узбекистана, Таджикистана, Китая. Пальмовое масло из Малайзии и Индонезии. Из Европы немного – их продукция достаточно дорогая, как и логистика. Из Украины очень мало. До военного конфликта, обратите внимание, к нам очень много завозилось украинских сыров. Сейчас их заменили белорусскими.
– О какой еще продукции вы говорите?
– Мы говорим, в первую очередь, о зерновой продукции. Второе – это молочная продукция. Третье – мясная. В меньшей степени это овощи и фрукты. Из Узбекистана завозят, но и тут тоже есть вопросы. Орехи, например. Они после рыбы являются вторым продуктом по накоплению тяжелых металлов – свинца, кадмия и ртути. То есть, если потенциально среда обитания заражена тяжелыми металлами, то они их очень хорошо накапливают в себе, так же, как и грибы.
– А что завозят в Казахстан именно по линии АПК?
– Пшеницу, ячмень, семена подсолнечника, рапс, лен… В основном, зерновые и масленичные культуры завозят из России, а из Белоруссии везут продукты переработки АПК: мясо, колбасы, сыры.
Чья бы корова мычала
– Недавно в казинете обсуждали импортные куры со следами уколов. Можно, конечно, отшутиться, что это «ботокс», но страшно такое подавать на стол. А «ножки Буша»? Ими же завалены прилавки, хотя и их «репутация» давно подмочена.
– Тут нужно разбираться – что это? Накачка птицы влагоудерживающими реагентами дает больше веса. Когда вы размораживаете такой продукт, то получаете лужу – гелеобразную субстанцию. Это оно и есть. Накачивают гормонами роста – тоже есть. Но есть предельно допустимые нормы этих остаточного содержания гормонов и антибиотиков. Хотя мы все понимаем, что качество птицы – это когда их нет вообще. А если говорить про завозное живое мясо КРС, то тут вообще очень много аспектов, касающихся здоровья самих животных. Когда мы собирали со всего земного шара, начиная с Австралии, Канады, США, Бразилии и Европы, то под эгидой преобразования породного скота собрали и все болезни. И я вам скажу: племенной высококачественный скот не продают за 5 тысяч долларов. Такая корова нужна самому. Она стоит от 15 тысяч долларов и выше. То есть нам продавали, по сути, выбраковку. И здесь еще один нюанс – продавать десятками тысяч племенной скот невозможно. Кто способен вообще производить его там в таких количествах? А рапортуют именно так. Тут вопрос большой к племенному скоту. Но и это не главное. Важно, что с ним завозятся опасные инфекции.
– А примеры есть?
– В Аккайынском районе Северо-Казахстанской области три хозяйства через АО «КазАгроФинанс» в свое время привезли скотину с Австрии. И поставили на карантин, а в это время некоторые коровы даже телиться стали. Но тут у скота обнаружили опасную кишечную инфекцию, которой ранее у нас не было никогда. Мы отправили анализы в референтную лабораторию за границу и подтвердили наличие этой инфекции. Всю скотину срочно уничтожили. Причем уничтожали по-варварски – делали инъекции аммиака. Наши чиновники успешно отчитались о ликвидации очага опасной инфекции – по количеству привезенного скота. «КазАгроФинанс» списал фермерам кредиты, зафиксировали убытки. Подали иск поставщику. При этом все анализы, документы, сертификаты на поставку этого КРС были в полном порядке.
– Пока гром не грянет, мужик не перекрестится…
– У нас этот гром гремит постоянно. В прошлом году в нескольких регионах была вспышка ящура, регулярно выявляют нодулярный дерматит, и бруцеллёз никак не отпускает. До прошлого года практически весь Казахстан пылал от ящура на протяжении шести лет. А наша страна была свободной от этой болезни – по сертификации Международного бюро здоровья животных. Именно системная работа – основа ветеринарной безопасности. Три или четыре года назад был большой скандал с китайцами из-за нашего экспортируемого рапсового шрота – это побочный продукт от производства рапсового масла. Его широкое использование началось с 1970-х годов – раньше рапс считался вредным в связи с высоким содержанием токсичной для сердечной мышцы человека эруковой кислоты и относился к техническим культурам. Так вот, в отходах рапсового шрота китайцы обнаружили генетически модифицированную субстанцию и начались разбирательства. Выяснилось, что рапс завезли из России и переработали в Казахстане. Китайцы начали российский рапс проверять и там тоже обнаружили эту субстанцию. Россияне обвинение отфутболили, заявив, что такой продукт им завезли из Казахстана. В результате опять никто ни за что не ответил. А китайцы ужесточили требование к ввозу импорта. Вот и все. Несколько раз были прецеденты, когда в привозном зерне обнаруживались травленые зерна. Это когда протравливают зерно для посева, чтобы его патогенные микроорганизмы не ели, против корневого гниения. Его протравливают фунгицидами – потенциально опасной субстанцией для печени человека. Фунгициды накапливаются в печени и приводят к дисфункции, вплоть до цирроза и онкологии. Я знаю три факта завоза травленого зерна в Северо-Казахстанскую область за последние три года. Это то, что видел своими глазами. А когда начинается скандал, приезжают представители компаний-поставщиков и говорят, что причина окраски зерна природного характера. Но когда наш лаборант проверяет, оказывается, что травленое зерно. А в соответствии с техрегламентом по безопасности зерна, такое зерно запрещено использовать в пищевых целях. Эти партии должны браковаться и возвращаться обратно. Но у нас оно идет в производство. В еще большей степени угрозы есть, когда речь идет о сером импорте зерна. Такую статистику мы делали для Правительства.
– Но ведь и бизнес ведет борьбу за качество и клиентов.
– Да, но недобросовестные серые дельцы, как правило, работают по принципу «бери дешевле, продавай дороже». Бизнес в основе своей у нас добросовестный, но есть и процент прохиндеев. Они есть везде – во всех сферах и странах. Поэтому и важен жесткий контроль. Вспомните, как в Китае лет пять назад отравили сто детей, которых кормили детским питанием. В нем обнаружили меланин – яд для детей, а для взрослых канцероген, который вызывает онкологию. Или недавний пример, когда в Узбекистане погибли дети, употреблявшие индийский сироп от кашля. И контроль за аптечной продукцией тоже важен. За фармакологией – обязательно.
– В Уральске частная медицинская компания со своего склада назначала молодым клиенткам своих поликлиник синтетический гормон, который, как потом выяснилось, был запрещен на территории России и Европы и предназначался только для женщин старшего возраста. Почему Казахстан разрешает применять медпрепараты, имеющие плохую репутацию?
– Возможно, они получили разрешение на регистрацию до этого запрета. Просто отменили регистрацию в Европе, а Казахстан не стал отменять. Или подсуетились и зарегистрировали. Раньше, чтобы зарегистрировать препарат, нужно было провести клинические испытания, и процесс регистрации занимал 5-6 лет. Проводились целые исследования. А сейчас считается, что медицина, технологии шагнули вперед, и время исследований сокращено до 2-3 лет. А по препаратам для лечения редких так называемых «офранных заболеваний», по которым у нас нет своих лекарств, там вообще препараты завозят без регистрации – по квоте.
Кто за ГМО ответит?
– Что у нас не так с обеспечением продовольственной безопасности?
– У нас по всей цепочки все не так, начиная от системы ветеринарии, которую, я считаю, полностью развалили. Ветеринарный контроль и ветеринарный учет – с этих структур нужно начинать. Все действующие техрегламенты направлены на безопасность продуктов. Но по факту не соблюдаются, начиная от недобросовестных экспортёров и производителей, заканчивая неспособностью наших компетентных лиц заставить их соблюдать эти правила. И тут дело не только в коррупции. Например, есть техрегламент по безопасности молока и молочных продуктов. Там определенные нормативы – мы его подписали, а когда подошло время его внедрять, наши чиновники первыми закричали о том, что нужна отсрочка. Мол, мы не готовы соблюдать этот техрегламент – есть проблемы в частных подворьях и ЛПХ. Там, если верить нашей статистике, производится 60% молока. Кто их проверяет, кто и чем там вакцинирует скот и птицу? Пишут липовые отчеты, что все вакцинируется, что биркуются животные, но на деле не так. Почему в России заинтересованы в санитарной и ветеринарной безопасности, Китай требует так, что вы и не представляете. В Канаду вы даже сало или казы не перевезете через границу – изымут и выкинут. В Австралии, прежде чем вы завезете животное, вы поставите его на карантин в стране, из которой везете. При этом эта страна должна подписать соглашение с австралийскими ветслужбами, и эти службы должны выезжать и брать анализы в течение срока карантина. И по истечении только полугода можно завезти животное в Австралию. Это к вопросу подхода других стран к вопросам безопасности. Проблем очень много, начиная от недофинансирования, уровня специалистов, материально-технического оснащения лабораторий. И когда что-то происходит, все стараются все замять, никто не хочет огласки и лишних проблем.
– На вашу критику чиновники ответят, выложив массу программ и документов…
– Но нет действующей системы контроля. Да, есть нормативно-правовые документы и как говорят чиновники, они подготовлены на основе лучших мировых практик. Но, повторюсь, кто их соблюдает? Свежий пример: в Костанайской области наказали сотрудников ветинспекции. Там выявили массовые нарушения – приписки по вакцинации, по поголовью, оформляли животных на вымышленных лиц.
– У вас есть предложения – как все это контролировать?
– Это, в первую очередь, госучет – вся произведённая растениеводческая продукция должна подлежать учету. А он включает в себя и сертификацию на безопасность. Россия год назад уже запустила такую информационную систему, и невозможно никому организовать экспорт или импорт без регистрации в этой системе. Мы предлагали ввести то же самое еще три года назад. Но воз и ныне там. Запрет на зерно ввели, но дальше ничего не делаем. Коррупция и неправильно принятые решения – это наш бич.
– На каких площадках вы поднимали эти вопросы?
– Наши обращения можно посмотреть у нас на сайте. В Минсельхозе, в Правительстве выступали, писали. Упоминали, что вот эта продукция потенциально опасная. Мы об этом много говорили, что к нам идет продукция непонятного происхождения, которая не соответствует нормам безопасности.
– Если ничего не делать и дальше, к чему это приведет?
– К больному населению и огромным затратам в сфере здравоохранения. Пофигизм в контроле за безопасностью продуктов угрожает здоровью нации. И мы уже имеем эти последствия.
Алла Злобина
Западно-Казахстанская область.
Qogam-media.kz
