Известный ученый и международный эксперт, многие годы работавший в CIMMYT – международном центре улучшения кукурузы и пшеницы в Мексике Алексей Моргунов побывал недавно в Актюбинской области. Он рассказал, какую роль CIMMYT сыграл в развитии селекции зерновых в Казахстане, о том, как выращивают сельскохозяйственные культуры в странах, где почти не бывает осадков и не хватает земли, а также о том, что больше всего удивило его в хозяйствах Актюбинской области.
Алексея Ивановича Моргунова люди близкие к аграрной науке в Казахстане и за ее пределами знают очень хорошо. Для тех, кто не знает, поясним: он агроном, кандидат сельскохозяйственных наук, трудился селекционером яровой пшеницы в НИИ сельского хозяйства Центральных районов Нечерноземной зоны в Москве. Созданные им сорта зерновых возделываются в Поволжском и других регионах России.
В конце 80-х Алексей Иванович прошел стажировку в Кембридже в институте селекции растений, после этого трудился в CIMMYT – международном центре улучшения кукурузы и пшеницы в Мексике, продолжал заниматься селекцией пшеницы, затем работал представителем этой организации в Турции и в Казахстане. За вклад в создание более 70 сортов озимой пшеницы, которые занимают более 3 млн га в Западной и Центральной Азии Моргунов получил премию американского общества растениеводов.
Последние годы в качестве международного эксперта от ФАО – организации по продовольствию и сельскому хозяйству Моргунов работал в Саудовской Аравии. Сейчас живет в Алматы, сотрудничает с казахстанскими вузами, научными учреждениями, является внештатным советником НАНОЦ.
– Алексей Иванович, у Вас богатый международный опыт, в том числе в CIMMYT, эта организация активно работает с казахстанскими аграриями. Чего удалось достичь, благодаря этому сотрудничеству?
– Самое главное, чем занимается CIMMYT – это поддержка селекционеров. Многие казахстанские специалисты смогли пройти стажировку в Мексике, и она была очень полезной. CIMMYT также обеспечивал казахстанских специалистов селекционным материалом. Благодаря совместной работе на севере страны удалось организовать челночную селекцию пшеницы, сорта и образцы казахстанской селекции скрещивали с сортами и образцами из Мексики. В результате для нулевой технологии создали сорт Фитон С 54. Это межвидовый гибрид из комбинации с участием сортов мягкой пшеницы Aegilors tauschii –дикого злака, который считается одним из предков мягкой пшеницы. Совмещение генотипов помогло повысить качество зерна и создать сорт, устойчивый к стеблевой ржавчине.
Мы создали казахстано-сибирскую сеть по яровой пшенице, которая работает с 2000 года, и объединяет до 17 селекционных программ Казахстана и России.
Когда офис CIMMYT был в Астане, мы курировали Казахстан, страны Центральной Азии и Закавказья, были двигателем по обмену генетическими ресурсами. После распада Союза наши страны стали изолированными друг от друга. Отправить, например, семена даже из Казахстана в Азербайджан было сложно. Работая в Турции, мы собирали все образцы по озимой пшенице из Ирана, Америки, Румынии, Восточной Европы и других стран, оценивали их, размножали и рассылали всем учреждениям. Из Мексики нам, например, присылали образцы семян сафлора, я передал их коллегам, на основе этого на Актюбинской Опытной станции вывели новый сорт сафлора. Это обычная практика. Научные достижения в селекции базируются на обмене материалов, и мы внесли большой вклад в обогащение казахстанских аграриев генетическими ресурсами пшеницы и не только.
В результате челночной селекции здесь создали новые сорта пшеницы, я их соавтор. При использовании ресурсов мирового генофонда в Казахстане был создан сорт яровой пшеницы «Айна», который сейчас занимает полмиллиона гектаров, и скоро, возможно, выйдет на миллион. Он очень востребован. Скрещивание его было в 2000 году в Мексике по программе челночной селекции, семена возвращали сюда, здесь делали отбор, выводили сорта. Почему этот вид селекции и называют челночным – специалисты передают материалы друг другу. (Проблема в том, что в Казахстане низкий процент завязываемости при скрещивании, эффективность скрещивания гораздо выше в благоприятных условиях, а они есть в Мексике. Пользуясь ими, специалисты сокращали селекционный процесс, растянутый на годы.- Авт). Один сорт совместной челночной селекции есть и на Актюбинской опытной станции. Он районирован. На полях опытной станции много селекционных линий, выделенных из этой челночной селекции. Ученые скрещивают наш материл с мексиканскими, американскими, канадскими сортами, но отобранных уже здесь в наших условиях. Такой материал приносит новую генетику.
– Что порадовало вас в Актюбинской области, а что, может, огорчило?
– Сейчас я работаю с вузами, специалистами в области аграрной науки Казахстана, им интересен мой международный опыт. В Актобе я приехал по просьбе Казахского агротехнического университета им. Сейфуллина. У вуза есть проект по селекции пшеницы и других культур, куда включена и Актюбинская опытная станция. Мне надо было увидеть, как эта работа выполняется. Здесь мне было приятно пообщаться с завотделом селекции и первичного семеноводства опытной станции Владимиром Цыганковым, с которым нас связывают давние деловые связи.
Кроме опытной станции я посетил два хозяйства – «Актеп» и «Диленд» в Каргалинском районе. В первом выращивают картофель, второй занимается зерновыми и другими культурами. Я давно не был в Казахстане и меня в этих хозяйствах приятно удивил прогресс по нулевым технологиям и по диверсификации сельскохозяйственных культур. Раньше о диверсификации говорили только руководители и ученые, сейчас за это взялись сами производственники. Речь идет о том, чтобы хозяйства не занимались только одной пшеницей, возделывали остальные культуры. Некоторые продукты, например, чечевицу, нут, лен, мы не потребляем или потребляем минимально, но их можно выращивать на экспорт. И в Актюбинской области это начали делать. В Каргалинском районе выращивают подсолнечник, гречиху, бобовые, причем соблюдая технологии возделывания, и это радует. Пшеница раньше занимала до 70-80% площадей, сейчас 50%. Роль Казахстана в продовольственной безопасности – глобальной и региональной очень значима. Востребованы культуры, которые идут на экспорт в страны Западной Азии, европейские и другие. Лен очень востребован в Европе, чечевицу закупает Турция, там ее очищают, пакуют и продают дальше в Африку.
Что касается опытной станции, она создана давно, там сложились хорошие традиции, и связывающее звено в этом – династия селекционеров Цыганковых, которая продолжает работать. Но несколько огорчительно, что при таких объемах производства финансирование науки мизерное, и во время полевого сезона кого-то вынуждены отправлять в отпуск или оставлять без зарплаты. Это относится ко всем научным учреждениям.
Производственники говорят: почему не финансируют науку? А почему они сами ее не финансируют? У нас везут семена из Европы, тратят на это огромные деньги вместо того, чтобы спросить у селекционера: что тебе нужно? Дайте задание и пусть они работают на вас, вместо того, чтобы отдавать деньги в Европу, тащить все подряд, что может быть и не подходит для местных условий.
Что бы я еще отметил: на Актюбинскую СХОС наступает город, сокращаются площади, причем хорошей земли. Ее отдают под теплицы и строительство. В результате селекционеры остаются с очень малой землей, которая не очень пригодна для опытной работы: ландшафт не такой и плодородие. Если наукой заниматься, надо чтобы и лучшая земля была, а она ушла на другие цели.
– Возможно, будут положительные изменения. Премьер-министр дал поручение взяться за развитие селекции зерновых, создание отечественных сортов, разработать специальную программу.
– Браться за это нужно. По некоторым культурам у нас сильная зависимость от иностранных сортов. В частности, по картофелю, овощам. Но это касается не только Казахстана. Весь мир зависит по овощам от Голландии, по картофелю – от Голландии и Германии, по арбузам – от Калифорнии и Европы, по кукурузе – от Европы и Америки. По пшенице зависимость небольшая, потому что мы используем в основном свои сорта.
– Я знаю, что вы работали в Саудовской Аравии. Там почти не бывает осадков. Как там решают проблему выращивания сельскохозяйственных культур?
– Стран, где сельхозпроизводство малое по причине отсутствия воды, а населения большое, много. То же самое на Аравийском полуострове. В Северной Африке, Египте урожайность пшеницы 50-60 центнеров с гектара, но они ею никогда себя не обеспечат из-за несоответствия земли и населения. Многие регионы и страны обречены на то, чтобы закупать продовольствие, поэтому разные страны по-разному строят свои стратегии. Саудовская Аравия, где 35 млн человек, ячмень закупает полностью и пшеницы 80%. В свое время эта страна купила земли за рубежом и там возделывает сельскохозяйственные культуры. У них земля в Калифорнии, Австралии, Судане, на Украине, и они ее полностью контролируют, но возникают политические вопросы. В Судане самим земли не хватает. Земля хоть и принадлежит Саудовской Аравии, она в другом государстве и могут быть ограничения. Поэтому продовольственная безопасность для этой страны – способность купить продовольствие и логистически перевезти, не обязательно производить. Там манго из Пакистана, морковь из Калифорнии, груши из Чили. Но есть подземные руны, туда проводят скважины и выращивают пшеницу на орошении. Картофелем Саудовская Аравия обеспечивают себя полностью, арбузы и дыни там тоже свои.
– Какие болезни сейчас чаще поражают сельскохозяйственные культуры? С какими вопросами к вам обращаются аграрии?
– Если говорить о пшенице, то это ржавчина. В 2016-2018-е годы была стеблевая ржавчина, это очень опасная болезнь, которая снижает урожайность на 20-30 % и более. Потом появилась бурая ржавчина. Эпидемиология этих болезней, как они появляются, почему какие-то годы для них благоприятны, даже мы не совсем понимаем. Благо сейчас средства защиты – фунгициды субсидируются государством, и хозяйства этим пользуются. Но даже не болезни сейчас опасны, а вредители. Появляются вредители, которых раньше не было. Некоторые сложно диагностировать. Не хватает энтомологов, которые могут квалифицированно сказать, откуда вредитель, какова его эпидемиология, как с ним бороться. С изменением климата и повышением температуры, что является для вредителей благоприятным условием, давление будет продолжаться, и специалисты по защите растений будут очень востребованы. Пойдите в поле с сачком, за час там 100-150 видов насекомых будет. Ночью слетится еще больше. Среди них есть полезные, которые съедают вредных. Распознать их могут специалисты, которых единицы во всей стране.
– У нас и агрономов не хватает…
– Производственники говорят, что нет толковых агрономов, они приглашают их из России и Украины. Они не видят, что наши выпускники обладают достаточными навыками и знаниями, которые им нужны. Но сейчас уровень образования улучшается, у молодежи есть тяга к техническим специальностям, в том числе аграрным, надеюсь, ситуация изменится.
Все труженики сел Казахстана и Актюбинской области должны осознавать и гордиться своим вкладом в глобальное обеспечение людей продовольствием. Это не просто слова. Продукция всего одного гектара земли кормит 4-5 человек, если учитывать ее энергетическую емкость. Соответственно сколько людей во всем мире зависят от нас. Но они тоже нас кормят, покупая нашу продукцию. Мы все взаимосвязаны.
Екатерина Беляева,
Актюбинская область
Agroqogam.kz
