В 90-х, уйдя из сельского клуба, нынешний глава КХ «Аргын» Актюбинской области пошел в челноки. Со временем открыл в своем ауле небольшой магазин, потом взял кредит, купил коров, стал заниматься продажей молока. Сейчас у Мурата Акдаулетова своя ферма. Работников всего шесть. Доярка уже на пенсии, остальным под 50 лет. «Кто будет работать, когда они уйдут, не знаю, — говорит он. — Почти весь поселок безработные, но доить коров, пасти скот никто не хочет. Поэтому надо разрешить КХ брать на работу иностранцев».
Крестьянское хозяйство Мурата Акдаулетова находится в Байтурасае Мартукского района в 120 километрах от города. Фермер вырос в этом селе, после школы пошел учиться на режиссера, работал в местном клубе, а когда зарплату платить перестали, в село пришел крах, стал ездить в Ташкент, Самару и другие города, возить оттуда вещи на продажу. Собрав на челночном бизнесе немного денег, он взял в поселке в аренду магазин, со временем его выкупил. Магазин и сегодня успешно работает. Частенько сельчане берут здесь продукты в долг. Их возвращают с пенсии, после получения адресной помощи, рассчитываются молоком и яйцами.
«В 2005 году в Фонде финансовой поддержки я получил 1 миллион тенге в кредит, купил 10 коров, прицеп для машины, стал заниматься фермерством. Молоко сдавал на заводы в районном центре. Собирал молоко в своем и в соседних селах. У меня еще была земля на паи, там сеял зерновые, заготавливал корма, — рассказывает Мурат Акдаулетов. — Каждый день в 5 утра я выезжал по селам, собирал молоко, грузил в прицеп, куда вмещалось 15 фляг, и вез их в районный центр. Разница между ценой за приемку и ценой сдачи молока была около 20 тенге за литр. Эти деньги покрывали мои расходы на поездки по селам и в районный центр, он от нас в 35 километрах. Молоко тогда стоило 60 тенге. Занимался этим 16 лет. Но со временем два молокозавода закрылись, третий перешел на сухое молоко, выпускает все из порошка».
Уже три года фермер сам перерабатывает молоко, получает сметану, из нее — масло. Супруга из молока готовит творог, это все Мурат реализуют на городских рынках.
«Масло я взбиваю сам, это дело никому не доверяю, — говорит фермер. – Возить его за 120 километров в город накладно, но другого выхода нет. Продукция домашняя, у нас есть постоянные клиенты. Наличные деньги идут на зарплату рабочим. У нас трудятся 2 доярки, поярка, которая поит телят, и 5 разнорабочих: зимой они смотрят за скотом, летом садятся за трактор, один работает пастухом. Из двух доярок одна уже пенсионерка, остальным работникам по 40-50 лет. Кадровый вопрос в КХ – самый больной. Трудиться в сельском хозяйстве люди не хотят. Лучше оформят АСП или пойдут на общественные работы мести улицы, хотя там платят гораздо меньше. У меня в КХ на руки рабочие получают в месяц по 150-180 тенге. Но работников не найти. Летом каждая доярка доит по 20 коров, дойка машинная, но дело это непростое. Надо рано вставать, додаивать корову вручную… Никто этим заниматься не хочет. Люди готовы получать копейки, брать в магазине продукты в долг, отдавать его яйцом или сметаной, но доить коров или косить сено они не пойдут.
Я подавал заявки в отдел занятости, чтобы направили ко мне работников. Их направляют, но только люди узнают, что это КХ – на работу не выходят, отказываются.
Четвертый год я подаю заявки, чтобы дали разрешение на использование иностранной рабочей силы. Я бы взял к себе граждан Узбекистана или Кыргызстана, но и на них квоту не дают. В первый год разрешили взять… дворников, садовников и гувернанток. Зачем они в КХ? Усложняет ситуацию то, что наш поселок находится в приграничной зоне, квота не полагается еще и поэтому.
Что буду делать, когда работники пойдут на пенсию, не знаю. Этот вопрос заботит каждого главу крестьянского хозяйства. Но решения пока не видно».
Айгуль Куандык,
Актюбинская область
Agroqogam.kz
