Ограничение экспорта казахстанского зерна в связи с засухой наметило разлад между представителями сельхозбизнеса. Портал Agroqogam.kz уже рассказывал о письме зерновиков, обеспокоенных ситуацией. Их сообщение не столько ультимативно, сколько «крик души». К сожалению, всё чаще в стране, обращения сельхозобъединений выглядят как зов о помощи. Несмотря на то, что ограничение на экспорт определённо «льет воду на мельницы» мукомолов, они тем не менее совсем не злорадствуют в ответном обращении, и призывают к диалогу.
Понятно, что пониженный урожай, как и пандемийные условия, диктуют свои правила. Но мукомолы настаивают: всё что происходит сегодня, ничто иное как итог системных проблем, накопившихся в отрасли. И можно долго рассуждать кто виноват. Но, учитывая реалии, со стороны как мукомолов, так и нашей редакции, это будет ничем иным, как досужие разговоры — всем и так понятно, что сельское хозяйство нуждается как в достойных руководителях, так и в продуктивных реформах. Потому, риторику оставим на потом, а сейчас перейдем к реалиям. Зерновики говорят о том, как тяжело для всей сельхозсферы обернется ограничение экспорта. Мукомолы видят немного иначе вопрос. Проблемы зернопереработчиков, о которых говорили трейдеры в своем письме, более глубокие, считаю представители отрасли.
«Полный паралич зерноперерабатывающей отрасли, экспортоориентированной как никакая другая отрасль АПК, привел не только к сокращению экспорта продуктов зернопереработки, но и обнажил проблему дефицита кормов на внутреннем рынке. Объемы закупа и переработки зерна мукомолами еще пару лет назад были в пределах 5,5 миллионов тонн. В прошлом, 2020 году – 4,4 млн. тонн. В среднем же ежегодно, за последние пять лет, зернопереработчиками перерабатывалось 4,9 млн. тонн. То есть, на внутреннем рынке около 5 млн тонн пшеницы (а не 2,5, как утверждают наши оппоненты) ежегодно закупается зернопереработчиками – причем, по рыночным ценам, сформировавшимся на рынке. Зернопереработчики – самый крупный покупатель на внутреннем рынке. Именно поэтому зернопереработку называют драйвером развития не только зернопроизводства, но и АПК в целом», — отмечается в ответном письме зернопереработчиков.
Мукомолы соглашаются, что их мощностей по стране оказалось в действительности больше, чем нужно. Но недостаток в этом не видят: «если посмотреть с другой стороны, то такая мощная зерноперерабатывающая база в нашей стране может быть и эффективным инструментом по повышению эффективности зернопроизводства в целом и развития экспорта продуктов переработки в страны Средней Азии», пишут зернопереработчики.
И тут же подкрепляют к своим выводам три момента:
1) загрузка мельничных мощностей сегодня сокращается именно в силу развития экспортного рынка зерна. Начиная с 2011 года Узбекистан планомерно снижает объемы импорта казахстанской муки, всемерно развивая импорт зерна пшеницы из Казахстана и развивая экспорт продуктов переработки из казахстанского зерна. Экспорт муки из Казахстана в Узбекистан упал с 1,243 тыс. тонн (2012 год) до 342 тыс. тонн (2020 год) – упал в 3,6 раза. Экспорт зерна пшеницы за этот же период возрос с 658 тыс. тонн до 2.941 тыс. тонн – вырос в 4,5 раза.
Развитие импорта зерна пшеницы из Казахстана позволило Узбекистану развить свой экспортный потенциал – в 2020 году Узбекистан поставил на экспорт муку в Афганистан в объеме 721 тыс. тонн.
То есть, в 2020 году 1 млн. тонн казахстанского зерна был переработан в Узбекистане и поставлен на рынок Афганистана в виде муки. Соответственно, мукомолы Казахстана потеряли рынок зернопереработки в объеме 1 млн. тонн зерна.
«Падение объемов экспорта муки в Таджикистан из Казахстана с 460 тыс. тонн (2007 год) до 96 тыс. тонн (2020 год), при одновременном многократном росте импорта зерна пшеница из Казахстана – с 218 тыс. тонн (2008 год) до 1.020 тыс. тонн (2020 год) – тоже в пять раз. Продолжим. Афганистан увеличил импорт казахстанской пшеницы с 33 тыс. тонн в 2013 году до 528 тыс. тонн в 2020 году – в 16 (шестнадцать) раз!!!», — представляют подсчёты мукомолы.
То есть, падает сам экспортный потенциал, в то время как соседи Казахстана открыто говорят о том, что наша страна интересна им чисто как сырьевая база. И что вновь возвращает к теме «зернового лобби» — всё о том и говорит сегодня.
2) недозагруженность мощностей по зернопереработке является важным инструментом по стабилизации цен на хлебопродукты в целом по стране – конкуренция высока, тут не до получения сверхприбылей.
3) высокая концентрация мукомолья есть и в других странах – яркий пример – Турция. В Турции средняя загрузка мельничных мощностей по стране тоже не превышает 50%. Но там нет дебатов по поводу того «чья мама важнее». Турция, как никакая другая страна, использует это с высокой эффективностью. За последние 20 лет турецкое мукомолье, развивающееся во многом аналогично нашему отечественному, вышло в мировые лидеры по экспорту муки…
И продолжает успешно развиваться в этом направлении.
Потому, несмотря на возможный переизбыток мукомолов, возникший, конечно, не по их вине, мельницы, даже если они лишние в сложившейся системе (а ведь у них, как минимум, штат работников, который рискует остаться не у дел), всё же один из драйверов экономического роста сельского хозяйства. И нужно учитывать это, прежде чем, полагаясь на вопросы экономики, вспоминать поговорку о том, что «баба с возу» и так далее. Казахстан еще 10 лет назад сам приветствовал открытие десятка новых мукомольных комбинатов в стране и эту главу из истории не вычеркнуть.
Возвращаясь к письму, как и оппоненты, мукомолы поднимают тему развития отрасли у коллег текущих условиях.
«Наши оппоненты говорят о том, что «точка безубыточности» зерна пшеницы урожая-2021 в Казахстане – в районе 100 тыс. тенге за тонну. Под «безубыточностью» одни оппоненты понимают все составляющие производства, включая маржу, другие – озвучивают это как собственно себестоимость производства яровой пшеницы в текущем сезоне (что, согласитесь, само по себе далеко не одно и то же). Если это действительно так, то это должно стать главной темой для обсуждения, а не то, чем торговать – пшеницей или продуктами её переработки. Потому что такая высокая цена неминуемо скажется практически на всей группе социально значимых товаров (мука, хлеб, макаронные изделия, мясо птицы и свинины, яйцо и пр.). И к этому необходимо готовиться уже сегодня – во всех эшелонах законодательных и исполнительных органов», — считают мукомолы.
Здесь же добавляют: «действительно, безудержный рост затрат на производство делает нашу пшеницу всё более дорогой. Кстати, это общая проблема для всех, а не только для сельхозтоваропроизводителей – и у зернопереработчиков растут затраты на переработку (основные средства производства, энергоносители, мешкотара и прочее)».
Тут же, анализируя цены в предстоящую заготовку, они ссылаются на РФ. Достаточно приграничья.
«Оценочная себестоимость яровой пшеницы в текущем году в Омской области – на уровне 7-12 тыс. рублей за тонну, в зависимости от урожайности. В Новосибирской области – на уровне 10 тыс. рублей за тонну (или на уровне 65 тыс. тенге с НДС с учетом курса национальных валют России и Казахстана). Здесь же – наши оппоненты утверждают, что доходность зернопроизводства в последние годы падает. Но чем тогда объяснить тот факт, что в 2020 году посевные площади под пшеницу в Казахстане выросли сразу на семь процентов – с 11,39 млн. га в 2019 году до 12,17 млн. га в 2020 году? И в текущем году посевные площади под пшеницу не провалились, а лишь «просели», по предварительным оценкам, на 1,5%?», — задаются вопрос мукомолы.
Поднимая вопрос о рынках, представители мельниц отмечают: Казахстан торгует на одних и тех же рынках Средней Азии и зерном пшеницы, и продуктами его переработки. Совмещение этих рынков произошло еще в 2008 году, когда МСХ РК публично заявило, что, в связи с подорожанием транспортировки зерна в порты Черного и Балтийского морей, основным рынком сбыта казахстанской пшеницы будут страны Средней Азии. То есть, наши импортеры не могли этим не воспользоваться и произошло то, что произошло.
«Сегодня рынки стран Средней Азии, Казахстана, приграничных областей России и Афганистана можно (и нужно) рассматривать как единый зерновой рынок. И зерновой баланс этих стран необходимо рассматривать как единое целое. Что ждет нас на этих рынках? Потребность в зерне в странах Средней Азии и Афганистане будет расти пропорционально росту населения этих стран и повышения покупательной способности населения. Изменения уровня потребления хлебопродуктов в сторону снижения в среднесрочной перспективе маловероятно в силу целого ряда причин», — парируют доводы коллег мукомолы.
«Узбекистан сегодня исключительно выгодно использует высокие ставки транзитных тарифов, для сдерживания экспорта казахстанской муки в Афганистан. Но это – также тема отдельного обсуждения. Кыргызстан сегодня также заинтересован в наращивании объемов импорта казахстанского зерна, но главная проблема рынка зерна и зернопродуктов Кыргызстана сегодня – борьба с теневым импортом в страну муки из Казахстана, общий объем серого импорта муки, производимого кыргызскими мучными трейдерами с территории Казахстана, достигал в 400 – 450 тыс. тонн в год. Утверждение наших оппонентов о том, что при вступлении в ЕЭАС Кыргызстан сократил поставки муки из Казахстана в корне не соответствует действительности», — добавляют казахстанские зернопереработчики.
То есть, во всех странах Средней Азии будет сохраняться тенденция замещения импорта казахстанской муки казахстанским зерном. И тут же встает противоречие: утверждение о том, что вступление Узбекистана и Таджикистана в ЕАЭС приведет к выравниванию железнодорожных тарифов (транзитного и внутреннего) для этих стран по территории Казахстана, мукомолы считают надуманным. Так, Кыргызстан сегодня член ЕАЭС, но при транспортировке зерна из России транзитом по Казахстану перевозка осуществляется по обычному транзитному тарифу.
«Мы выше отмечали, что мукомолы, перерабатывая до 5 млн тонн зерна в год, в качестве побочного продукта переработки поставляют на внутренний рынок до 1,2 млн. тонн отрубей. Это – исключительно важно для поддержки и развития кормопроизводства в нашей стране. Хотелось бы подчеркнуть – не животноводы поддерживают мукомолов, закупая отруби – а наоборот – мукомолы поддерживают развитие животноводства в стране», — парируют выводы зерновиков мукомолы.
И здесь же они дают свои выводы и предложения. Резюмируя материал с ними важно ознакомиться:
1) сложившаяся ситуация в зерноперерабатывающей отрасли – это не проблемы нынешнего года. Это клубок проблем, накопившихся в последнее десятилетие. И это не проблема зернопереработки, как отдельно взятой отрасли. Это проблема всех перерабатывающих отраслей АПК, если они будут успешны на экспортных рынках. Проблемы в масложировой отрасли в текущем году – яркое тому подтверждение.
2) Мы согласны с нашими оппонентами в том, что реалии мирового зернового рынка в целом и рынка стран Средней Азии в частности требуют пересмотра в подходах к стратегии экспорта зерна и зернопродуктов. Нужны системные меры по повышению эффективности зернопроизводства в нашей стране, как главного драйвера повышения конкурентоспособности казахстанского зерна и, соответственно, муки из него.
3) Мы также полностью поддерживаем наших оппонентов в вопросе борьбы с серым импортом российского зерна. Инструментов здесь тоже много, осталось их правильно и эффективно применять.
4) Всем очевидно, что мукомольная отрасль сегодня гибнет. И спасение отрасли – в выработке системных мер поддержки. Повторимся – системных мер поддержки не зернопереработки, а экспорта всей переработанной продукции АПК.
5) Тезис оппонентов о развитии собственной базы сырья для зернопереработчиков наталкивает на строки басни Крылова о сапожнике и пирожнике. Наверное, все же, каждый должен заниматься своим делом. Тогда это будет и профессиональнее, и эффективнее. «Кухарка не должна управлять государством». И думать надо о развитии (и стимулировании!) долгосрочной взаимовыгодной кооперации между зернопроизводителями и зернопереработчиками.
6) Развитие глубокой переработки – не путь для спасения отрасли зернопереработки. Потенциал этого рынка для Казахстана – в пределах 1-1,5 млн тонн зерна в год (два – три производства). Отрасль в целом с её многотысячным штатом развитие глубокой переработки, в целом, не спасает. Дополнительно отметим – в стране не просто 170 мельниц. На этих мельницах работает около 10 тысяч человек, да нельзя забывать и о громадном мультипликативном эффекте отрасли, дающей дополнительные рабочие места в смежных отраслях – энергетика, машиностроение, транспорт и пр. – от шести до десяти человек дополнительных рабочих мест на одного работающего в зернопереработке.
Бесспорной истиной является утверждение, что торговать продуктами переработки всегда выгоднее чем сырьем, заканчивают своё послание мукомолы. Именно поэтому, в рамках программы повышения эффективности АПК, перед перерабатывающими отрасли страны поставлена задача нарастить экспорт переработанной продукции в два раза. И задача эта закреплена сегодня во многих программных документах. За последние годы мы потеряли в экспорте в наши основные страны-импортеры казахстанской муки порядка 1.4 млн. тонн. Если вспомнить, что добавленная стоимость тонны переработанной продукции дает стране доход порядка 50 долларов на тонну, то недополученный доход от замены муки на экспортных рынках мукой составил порядка 70 млн. долларов США. Да ещё не надо забывать про сокращение, на этом фоне, налогооблагаемой базы в стране. И потерю рабочих мест, напоминают представители казахстанских мельниц.
«Предложений по таким мерам масса, но они должны приниматься не отраслевыми ассоциациями и союзами, которые, как ни крути, будут стараться тянуть одеяло на себя, а уполномоченным органом, на который возложена роль арбитра. И решения эти должны быть направлены не на решение проблем отдельно взятой отрасли, а на создание условий для получения максимального, интегрированного экономического эффекта от всего жизненного цикла продукции АПК», — отмечают мукомолы.
Еще раз соглашаясь, что отрасль в глубоком кризисе и приводя в аргумент, насколько сильно в стране зерновое лобби, мукомолы заканчивают свое послание на весьма грустной ноте, отображающей ситуацию, в которую их загнало такое отношение к отрасли.
«Когда дорабатывался этот материал, в наш Союз пришел запрос из госоргана – касательно наличия отрубей у наших предприятий. А откуда им появиться – если предприятия стоят?», — грустный вывод, отображающий положение вещей в стране, делает Союз зернопереработчиков Казахстана.
Павел ПРИТОЛЮК
