Что будет с ценами на пшеницу, как отразится небывало жаркое начало лета на урожае и чем правительство может помочь фермерам с учетом высоких запасов зерна? Эти и другие вопросы редакция Agroqogam.kz адресовала представителю Зернового союза РК Евгению Карабанову.
– Надежд на то, что цены вырастут, скорее всего, никаких нет. Потому что нет фундаментальных факторов, которые бы указывали на рост цен. С одной стороны, после перерасчета цен и отсечения российской пошлины у них поднялась немножко цена, но, с другой стороны, посмотрите, что сейчас с курсом происходит. То есть все это нивелируется ослаблением рубля по отношению ко всем валютам. И к доллару, и к евро, и к юаню, и к нашему тенге. И на сегодняшний день российское зерно остается привлекательным по цене для наших экспортеров, импортеров, производителей, и птичников. Соответственно, продолжают ввозиться вагонами достаточно серьезные объемы. Я думаю, 100-150 тыс. реально мы завозим ежемесячно российское зерно, – говорит Карабанов.
– Запрет на ввоз пшеницы автотранспортом получается роли не сыграл?
– Он в краткосрочном периоде остановил, где-то даже укрепил цены за счет того, что более добросовестная конкуренция пошла между участниками рынка. То есть не стало «серого» зерна. Но это же не может продолжаться бесконечно. То есть пошли вагонные поставки, многие переориентировались. И, скажем, количество стало «добираться» добросовестными поставщиками. А «серые» в большинстве своем просто отсеклись. Это стабилизировало ситуацию на временной промежуток. Но объем, который есть, продолжает давить и на внутренний рынок, и на экспортный. Поэтому ожиданиями об укреплении цен не стоит себя лелеять. Идет отрицательный рост, плавное скольжение.
– Как прошла посевная?
– Со сложностями, проблемами. Вы знаете о новой системе ЕГИСС. Фермеры многие, рассчитывая на субсидии, не получили их, пришлось привлекать более дорогие деньги. Не было субсидирования практически, никто не получил процентные ставки, то есть обслуживали дорогие кредиты, повышенные процентные ставки. Естественно, шло вымывание оборотных средств. В том числе экономия на средстве защите растений, удобрениях, агротехнологических операциях.
Это, безусловно, сказалось на технологии проведения посевной и будет сказываться и на дальнейшем развитии растений. И это не есть хорошо. То есть в случае неблагоприятных погодно-климатических факторов резко возрастают риски потери урожая: при соблюдении технологий условно потери 20-30%, а если технологии соблюдаются не полностью или вообще не соблюдаются, то потери могут быть и 50, и 70%.
– Ожидается ли засуха?
– Сказать о том, высок ли процент того, что будет засуха, я думаю, никто не может. А вот высокие температуры повлияли. Помимо испарения влаги почвенной, была еще и атмосферная засуха. То есть растения подвергались воздействию экстремальных температур, у всходов возникали термические ожоги из-за того, что сильный нагрев почвы, почва не закрыта в большинстве своем, нагрев очень большой. То есть температура 50-55 градусов на поверхности земли возникала, естественно, растения испытывали стресс, термические ожоги. И это тоже фактор, которые не способствует благоприятному развитию. После этого локально прошли дожди, где-то больше, где-то меньше, но сказать, что они глобально изменили ситуацию, мы не можем. Но пока растения в большинстве своем не испытывают почвенной засухи. Ну и температурный фон вернулся к средним многолетним значениям. Если пройдут до конца месяца какие-то хорошие осадки, я думаю, не все потеряно. Конечно, регионально есть районы, которые больше страдают, есть меньше. То есть очень пестро все.
– Как вы считаете, какие меры должно предпринять правительство, для того, чтобы рост цен на зерновые произошел? И в целом, возможно ли это?
– Мы не оторваны от мировой экономики. И сейчас она находится в стадии падения цен на сырьевые ресурсы. То есть цены возвращаются к доковидным временам, до начала войны. Все поняли, что при всех страхах разрыва цепочек поставок никто не умер с голода, и покупать какие-то экстразапасы нет необходимости. Все возвращается на круги своя. То есть падают цены на все: сырьевые ресурсы, логистику, фрахт. Идет возврат к уровню 2019 года. А если мы вспомним, то тогда 89 тысяч тенге, которая платила Продкорпорация, было счастьем для крестьян. А цены на рынке были от 80 до 85. И не нужно из этого делать трагедию. Это происходит не только у нас, так во всем мире. Коммунизма в отдельно взятой стране быть не может. Как некоторые предлагают, пусть Продкорпорация купит. Ну хорошо, купит. И тут же российское зерно польется широченной рекой. Поэтому единственный метод – планомерно осуществлять работу в направлении дальнейшего открытия Китая. Это тот огромный рынок, который находится у нас под боком, куда стремятся все попасть, возят за три океана. А мы, имея под боком Китай, просто обязаны активизировать работу в этом направлении. Все пилоты работают, зерновозы разгружаются, все ходит, и надо увеличивать. Тем более, спрос у этого рынка есть. То есть надо ставить перед собой цели не миллион, а полтора, и больше.
– Как вы оцениваете работу МСХ, минторгови в поддержке экспортеров?
– А что, у нас есть какая то поддержка экспортеров? Я что-то не вижу. Бесконечные проблемы у экспортеров возникают. Где она?
Если мы говорим о нынешней команде, скажите мне, в чем выражается поддержка со стороны минторга, минсельхоза? Элементарно, мы полгода просили, умоляли, требовали, дайте нам возможность экспортировать в Китай зерновозы. Никто не мог продавить КТЖ. Ну что это такое? Где поддержка?
Дальше, мы в августе прошлого года попросили, прикройте автотранспорт. В итоге это сделали в апреле. То есть мы к этому пришли, но в апреле, когда ситуация резко усугубилась. И эти несвоевременные действия порождают серьезные проблемы. Вспомните, в прошлом году, когда ввели квоты, в июле их продлили аж до 30 сентября, когда уже было ясно, что Россия открыла границы, сняла запрет на экспорт зерна в страны ЕврАзЭс. А у нас хороший урожай на юге, хорошие виды на урожай в основных зерносеющих регионах. Но нет, мы продолжали держать квоты. Мы просили: отметите все, не нужно. Давайте продадим свои остатки дорого. И где поддержка?! Там, скорее, умышленные действия. И за решения, которые принимаются, никто не несет ответственности. Я считаю, что нужно ввести персональную ответственность. То есть он должен осознавать, что за любое его действие нужно отвечать.
Далее, госпожа Годунова, оценивая работу правительства, сказала, что управленческие решения принимаются на основании межведомственных бумажек, которые они друг другу гоняют. И это пример, насколько некомпетентна в большинстве своем работа наших чиновников. (…) И никто не несет ответственность. Поэтому они лучше бы вообще бы ничего не делали, вот это была бы помощь! Потому что в большинстве их действий скрыт потенциальный ущерб для бизнеса.
Меруерт Шакенова
Agroqogam.kz
