Близ районного центра Шалкар в Актюбинской области есть необычные поля. В настоящих барханах выращивают тополя, смородину, саксаул, кормовые культуры – изень, жузгун, терескен и другие. Среди множества растений есть жузгун – «голова медузы», плоды которой напоминают шары. Есть безлистный жузгун, похожий на китайский фонарик. Эти и другие удивительные растения выращивают на полях Приаральской опытной станции. Создали ее в 30-х годах по инициативе академика Вавилова. Чем опытная станция живет сейчас, узнал Agroqogam.kz.
Зачем ВИРу пустыни в Челкаре?
После голода 30-х годов в стране решили осваивать пустынные земли. Во Всесоюзном институте растениеводства (ВИР) открыли бюро пустынь. В далеком Челкарском районе (сейчас – Шалкарский) ВИР сначала открыл опорный пункт, а потом и опытную станцию. Для изучения различных культур в критических условиях климат здесь подходил как нельзя лучше: летом жара и засуха, зимой – холода.
«Наша местность хорошо подходила для изучения и отбора растений, устойчивых к экстремальным факторам. По Союзу у ВИР им. Вавилова было 18 опытных станций в разных регионах – на Кавказе, в Туркмении, Полярная на севере и другие. Наша была единственная в Казахстане, – рассказывает директор Приаральской опытной станции генетических ресурсов растений Алдаберген Еспанов. – Здесь испытывали привозные растения и местные. В основном, это были кормовые культуры».
Еще в начале прошлого века в ВИРе открыли генный банк. На момент распада Союза в нем насчитывалось 320 тысяч образцов различных культур. Приаральская опытная станция отправляла туда семена тоже, испытывала растения.
В степи собирали каучук
Опытная станция в Челкаре появилась на месте треста каучука. Местные жители выращивали в пустыне кумсагыз – каучуконос, работал трест. Каучук нужен был для авиации, искусственный тогда еще не создали. Производство было дорогостоящим, все делалось вручную, а выход совсем небольшой. Со временем научились делать синтетический каучук, и трест закрыли.
Земли, выделенные опытной станции, сохранили и по сей день: 600 га в полупустыне, 320 га огороженного участка, именуемого Лайгаком, 115 га в барханах Большие Барсуки и 172 га орошаемого участка на берегу озера Шалкар. Что там растет сейчас, об этом чуть позже. Пока немного истории.
За что опытной станции дали Сталинскую премию?
«Сотрудники опытной станции в пустыне Большие Барсуки на поливе выращивали овощные и кормовые культуры, разработали траншейный метод земледелия, – рассказывает Алдаберген Еспанов. – В нашей пустыне водоносный слой находится близко к поверхности земли. Большие Барсуки называют бугристыми песками. Между буграми есть котловины. Копнешь – там вода, в этих местах богатая растительность. Рядом пустыня глинистая, там такой растительности нет, видов мало и урожая тоже. На это и обратили внимание ученые, которые впервые были в этих песках. В Больших Барсуках была зимовка рода шекты. Летом скотоводы уходили в степь, зимой возвращались в пустыню. Растительность оставалась нетронутой и богатой. У скота был корм, здесь легче было пережить бураны. Пользуясь близким залеганием воды, ученые создали новый метод выращивания культур. На ровных, небугристых участках – ашыках, копали траншею до воды, верхний плодородный слой убирали, копали дальше, убирали мертвый слой, добирались до воды, засыпали в траншею плодородный слой, сажали картофель и овощи. Это все делали вручную. Позже появилась техника. Урожаи получали высокие. Растения не нуждались в поливе, питались грунтовой пресной водой. Участки были по 40-100 квадратных метров. Метод предлагали колхозам. Урожай помидоров составлял 1000 центнеров с гектара. Были бахчи, так же сажали, лук, картофель, плодовые деревья и виноград. За это научное достижение сотрудники опытной станции получили Сталинскую премию. Здесь работали специалисты из ВИР, местных тогда только направляли учиться».
Траншеи на землях опытной станции есть и сейчас. Но уровень воды в них снизился. Здесь растут смородина золотистая, груша и тополя.
В экспедицию за травами
Чем занимаются на Приаральской опытной станции генетических ресурсов растений теперь? Собирают, выращивают для получения семян дикорастущие кормовые культуры, изучают, вносят их в каталог. В питомниках растет саксаул, жузгун, изень и другие травы.
В 70-х годах ВИР вместе с сотрудниками опытной станции проводил в шалкарских песках экспедиции по сбору дикорастущих растений. Их высаживали в питомнике, получали семена, отправляли на другие опытные станции, делали их описания, готовили научные работы. А.И.Иванов, директор опытной станции, написал монографию по люцерне, защитил докторскую диссертацию. Ю.Д.Сосков написал диссертацию по жузгунам. С 1992 года Приаральская опытная станция перестала относиться к ВИР.
«Но мы продолжаем собирать, выращивать растения, получать семена. За ними обращаются частники, если выигрывают конкурс по задержанию песков и улучшению пастбищ. Иногда просят 10 тысяч сеянцев саксаула, кому-то надо 5 тысяч, но это надо планировать. Семена маревых культур, к ним относится изень, сохраняют всхожесть всего полгода. Если я их собрал осенью, надо осенью и посеять. Саксаул тоже сеют под зиму. Поэтому если такой объем семян не планировали, обеспечить ими сложно», – говорит Алдаберген Еспанов. – В 1994 году Казахстан подписал Конвенцию ООН «О сохранении биологического разнообразия», и наша задача – сохранить имеющиеся у нас коллекции. На хранении 5190 образцов, в основном, это кормовые культуры, есть немного овощных. Образцов было почти вдвое больше, но зерновые мы передали в Казахский институт земледелия. Были семена проса, пшеницы, сорго. Образцы тех культур, у которых подходит к концу срок хранения, и от них нужны новые семена, высеваем в питомнике. Семена люцерны сохраняют всхожесть 20 лет, житняк – 7-11 лет, остальные гораздо меньше. Изень мы высеваем ежегодно, его используют для поверхностного улучшения пастбищ. Семена дикорастущих трав мы собираем в степи, место сбора отмечаем при помощи GPS-прибора. По этим координатам всегда можно обновить коллекцию. Нужны семена – можно выехать в экспедицию, и собрать».
Остановить пески помогает трава
С 1996 года Приаральская опытная станция генетических ресурсов растений самостоятельно, а также вместе с научными учреждениями России, США, Австралии и ИКАРДА провела 21 экспедицию по Казахстану, Узбекистану и Кыргызстану, пополнила свою коллекцию генофонда 3265 образцами кормовых культур.
Опытная станция находится в зоне экологической катастрофы – в Приаралье, и вопросами улучшения экологической обстановки сотрудники занимаются тоже. Из коллекции псаммофитов – растений песчаных почв, которые имеют мощную корневую систему, специалисты подбирали образцы для закрепления разбитых песков возле поселка Жылтыр в Шалкарском районе. На 80 гектарах заложили полигон и закрепили подвижные барханы. ОО “Байтак Дала” в Кызылординской области опытная станция поставила 5 тысяч сеянцев саксаула черного и семена кумарчика для реализации проекта ПРООН по внедрению механических и фитомелиоративных методов закрепления подвижных песков в Аралкуме на Арало-Сырдарьинской территории.
«Нас мало, но мы проводим большую работу. Научных сотрудников осталось всего три, – продолжает Алдаберген Еспанов. – Я сам на полставки научный сотрудник. Были сотрудники, которые учились в аспирантуре, но все ушли. Работает один кандидат наук на полставки и два лаборанта. Молодежь к нам не идет, зарплата небольшая. При СССР штат был 50 человек, из них 10 были научными сотрудниками. Сейчас такого нет. Зарплата тракториста вообще не предусмотрена. Техника, хоть и старая есть, а водить ее некому. Нанимаем трактористов в крестьянских хозяйствах. Как без них?»
Семена на вес золота
В коллекции Приаральской опытной станции генетических ресурсов растений есть семена люцерны из Италии, Франции, США, а также российских и казахстанских образцов. Ими делятся с селекционерами, которым семена нужны для создания новых сортов, высылают по 5 граммов.
Сами сотрудники опытной станции селекционной работой не занимаются. Ни денег, ни кадров для этого нет. Каждый год они выезжают в степь в экспедицию, порой за тысячу – полторы тысячи километров, чтобы найти житняк, изень или жузгун, собрать семена посеять в питомнике размножения для изучения. На растения делают описание, вносят в каталог. Это продолжение научной работы, которые ученые начали почти 100 лет назад.
Люцерна-рекордсмен
– А кто ездит в эти экспедиции, если работаете только вы, да пару лаборантов?
– Я сам и выезжаю с наемными рабочими, больше некому. Мы работаем с генным банком Казахстана, для селекционеров нужен генный материал, – говорит Алдаберген Еспанов. – С этой коллекцией смогут работать новые поколения ученых. У нас богатейшие виды люцерны. Дикорастущие, конечно, уступают по продуктивности выведенным сортам, но их отличает высокая жаростойкость, засухоустойчивость. Эти признаки можно было бы передавать новым сортам, если заниматься селекцией. Есть сорта, обладающие самофертильностью – самоопыляемые. Это свойство можно использовать при инбридинге – близкородной гибридизации, при которой проявляются скрытые признаки. В 80-е годы в селекции было целое направление, и можно было создать более продуктивные сорта. На нашей опытной станции в 1992 году мы вывели люцерну сорта «Карлыгаш». Авторы сорта я и российский ученый Николай Иванович Дзюбенко. Люцерна эта не возделывается, но есть в коллекции у нас и ВИРе, ее можно использовать как источник высокой семенной продуктивности, генный материал для селекции. Мы получали самофертильные линии, которые давали до 12-17 центнеров с гектара семян, хотя по стране и 3 центнера с гектара считалось хорошим результатом.
У нас много американских образцов. Они несут свои хорошие признаки. Образцы берут для использования в селекции Институт риса, Красноводопадская опытная станция, Институт земледелия и растениеводства, животноводства и кормопроизводства.
Дикорастущие образцы кормовых культур мы тоже сохраняем, по ним селекцией пока никто не занимается. Юго-Западный институт выводил сорта изеня, терескена, саксаула, но дальше дело не идет. Некому заниматься семеноводством. Нет семхозов, которые бы размножали эти семена, передавали совхозам, а те улучшали пастбища. Раньше такую работу проводили. На таких пастбищах, к примеру, выращивали каракулевых овец. Сейчас в этом интереса нет. Зачем выводить сорт, если дальше он никуда не идет?
Как 4 человека заменяют 50 работников
Спрашиваю у директора: «На что вы живете?»
– У нас программно-целевое финансирование на три года. Этот срок заканчивается в следующем году. В этом мы написали новую работу, чтобы участвовать в конкурсе, – говорит он.
Сотрудники Приаральской опытной станции генетических ресурсов растений в уходящем году собрали 30 образцов аридных культур – изеня, терескена, саксаула, житняка и других. Следующая экспедиция будет предстоящей осенью: дикорастущие травы созревают только в октябре. Цветут они очень красиво. Особо выделяется жузгун. Он похож на китайский фонарик. Весной в питомнике посеют житняк и люцерну, которые находятся на хранении, чтобы восстановить репродукцию. В планах продолжение изучения образцов изеня, который уже растет в питомнике.
«Все, что мы делаем, понадобится для будущих поколений. К примеру, у нас есть образец, у которого ген устойчивости к какой-то болезни или вредителю, но они пока не распространены. Если они активизируются, можно обратиться к нашему банку и использовать семена как источники для скрещивания. Поэтому наша работа нужна. И мы ее выполняем, 4 человека делают то, что раньше выполняли 50, не считая сезонных рабочих. Я и мои лаборанты занимаемся всем. Лаборанты трудятся уже по 30-40 лет и очень хорошо знают свое дело. Кто этим будет заниматься, когда мы уйдем на пенсию, не знаю», – говорит Алдаберген Еспанов.
Екатерина Беляева,
Актюбинская область
Agroqogam.kz
