Многие фермеры, особенно мелкие, сталкиваются с проблемами при получении субсидий. У кого-то недостаточно скота, другие не могут получить льготный кредит из-за отсутствия залога или несоответствия нормативам по соотношению скота и земли. А есть и те, кто столкнулся с бюрократическим произволом. Помощь от государства получают, в основном, крупные хозяйства, им проще соответствовать множеству предъявляемых требований. Тем временем, мелкие фермеры остаются «за бортом» и вынуждены выкарабкиваться самостоятельно.
Фермер Айгуль Сеитова переживает не самые удачные годы. Вместе с мужем она владеет КХ «Бек-Нур Агро» в Алтынсаринском районе. На 700 гектарах земли они выращивают ячмень и лен. Субсидии, которые могли бы им помочь в развитии бизнеса, теперь стали головной болью, а не помощью. Деньги идут мимо аграриев, считает Айгуль, а это миллионы, которые можно использовать на новую технику, увеличение поголовья, закуп новых засухоустойчивых сортов. О сложностях подачи заявки она рассказала корреспонденту Agroqogam.kz.
«Первый участок земли приобретала я, потом еще одну клеточку получили и оформили на мужа. Когда мы подавали на субсидии, сайт Qoldau нас «выбрасывал» и не пропускал дальше. Вбивали БИН и ИИН и ничего не получалось. В прошлом году только эту проблему исправили. В этом году директор районной палаты «Атамекен» помогала подать заявку, на субсидирование процентной ставки АКК. Денег еще не получили, ждем.
Пытаясь получить хоть какую-то помощь от государства, фермер автоматически становится бухгалтером, программистом, юристом и декларантом. Он ходит по банкам, по кредитным организациям, должен подавать на сайт заявку, сидеть ночами за компьютером и ждать – повезет или нет.
Хочу еще рассказать о негативном опыте, когда впервые столкнулась с кредитованием в Аграрной кредитной корпорации. В марте мы подали заявку на финансирование весенне-полевых работ, одобрили её только в начале июля. В итоге мы все работы провели на собственные средства. Получается, посевная закончилась, уборка еще не началась, а нам нужно отчитаться за полученные средства в течение двух месяцев. Позже узнала, что есть такая практика: можно написать заявление о продлении сроков, но мне об этом никто не сказал. В общем, выкручивают руки, пугают штрафами. Теперь мы должны 25 процентов за нецелевое использование, 10 процентов – за упущение сроков, до сих пор этот вопрос висит.
Конечно, Аграрной кредитной корпорации даже не интересно нами заниматься. Менеджер в открытую сказал: «Может, вы пойдете в АО «НК «Продкорпорация», возьмете там кредит, это будет быстрее. Нас на совещаниях «затачивают», чтобы мы вас уговаривали не брать у нас кредиты». А нам в Продкорпорации невыгодно брать. Вот у нас случится, допустим, засуха, не будет урожая им сдать, я не могу с процентами вернуть деньги, мне нужно будет где-то закупать тот же самый лен, ячмень. Опять приходится выкручиваться самой. У них нет гибких условий.
Запчасти подорожали в четыре раза, потому что они все украинского производства – Мелитополь, Мариуполь, Харьков, Львов. Представители многих специализированных магазинов, которые занимаются запчастями, жаловались на то, что отправили туда деньги в долларах и не получили назад ни денег, ни запасных частей, потому что началась война. Они подняли ценники на остатки товара. К примеру, сегмент на косу стоил 350 тенге, сейчас 1000 тенге. А мне на косу надо 90 штук.
Если говорить о подводных камнях, которые мешают развиваться, надо начинать с отделов сельского хозяйства. Они сидят в районах, как статисты. Узнают только, сколько мы убрали, сколько посеяли. В этих отделах только и делают, что строчат бесконечные отчеты. Не доводят информацию, даже, допустим, о том же льготном лизинге. АО «КазАгроФинанс» на десять лет давало лизинг без первоначального взноса. Первый год льготный – под шесть процентов годовых. Я бы взяла трактор за 24 миллиона и по 2,5 миллиона платила в год, это было бы не больно. Выделили, насколько я знаю, на область сорок миллиардов, и они закончились за три дня. Как такое возможно? У меня была девятая по счету заявка, а денег уже нет. Понятно, что вся эта техника «утекла» в одни руки. Почему нет какого-то квотирования по районам, почему это уходит в два-три хозяйства монополисту, у которого денег куры не клюют. А крестьянин, который на эту программу надеется, уже не пройдет по ней. Я так скажу, пока хлеб будет валяться на помойке, и булка хлеба не будет стоить пять тысяч тенге – никто не будет ценить этот труд.
По животноводству то же самое, сначала года нам говорили: « Выделим деньги, будете получать под шесть процентов». В итоге эти деньги выделили в конце года, и дают они, максимум, пять миллионов. Если хотите взять больше, ставьте свой залог – обязательно городское жилье. Откуда у крестьянина, который живет в Амангельдинском районе, городское жилье?
Еще одна боль – сбыта зерна у нас в этом году нет. В прошлом году при засухе мы чувствовали себя гораздо комфортнее. Потому что, получая три центнера с гектара льна, продали его по 320, казалось бы, в этом году хороший урожай и крестьяне должны получать прибыль, обновить технику, но нет, цены упали. Ячмень сдаем по 60-80 тысяч тенге за тонну против прошлогодних 140-150, а лен по 130-160 против прошлогодних 320 тысяч тенге. Мы выращиваем наипростейший фуражный ячмень, на который всегда есть спрос: его забирает Таджикистан, Узбекистан и местное население. По масличке у нас урожайность выше в два раза, чем в прошлом году, но цена меньше в три раза. У нас в области все элеваторы и мельницы забиты российским зерном, пшеница у пала до 100-105. Надо было тогда делать квотирование ввоза пшеницы. Мы сейчас теряем рынок сбыта. Все, кто каждую осень у нас закупали, сейчас в России грузят, мы – транзитная страна. Получается, что это не аграрная, а противоаграрная кредитная корпорация.
На государственную поддержку мы уже не надеемся. Хотим увеличить поголовье – может, этим спасемся. Будем сдавать мясо, чтобы весной подготовиться к посевной», – поделилась наболевшим Айгуль Сеитова.
Ксения Кожабаева,
Костанайская область
Agroqogam.kz
