В Кыргызстане разрешили использовать имя матери (матроним) вместо отчества. Сделать это при желании могут граждане, достигшие совершеннолетия. Конституционный суд Кыргызской Республики подчеркивает: решение ни в коей мере не нарушает традиционные и исторические устои общества, связанные с присвоением имени.
Революционное преобразование вызвало резонанс в том числе в Казахстане, учитывая, что у казахов и кыргызов схожий менталитет, семейные устои, общие вера и история.
Насколько столь экзотическое новшество применимо в Казахстане? Что это: дань феминизму, признак глобальной трансформации института семьи или что-то еще? Пытались разобраться корреспондент Qogam-media.kz и спикеры.
Канат Тасибеков, писатель: «Давайте посмотрим, послужит ли эта мера укреплению института семьи»
«Обратите внимание на важнейший нюанс: носить имя отца или матери решает сам гражданин, причем только по достижении совершеннолетия, а не его родители или официальные представители при рождении ребенка. В принципе, это такой весомый аргумент для отцов, чтобы сто раз подумали, прежде чем уходить из семьи и, как следствие, терять своего ребенка. Если биологический не помогал, не участвовал в воспитании, тогда, в принципе, это логично. В принципе, я такой закон приветствую», – говорит Тасибеков.
Да, согласен он, у казахов и кыргызов много общего, наши народы – словно дети, выросшие в одной семье.
«Но тем не менее, мы очень и очень разные, и за примерами далеко ходить не надо. Это в том числе обнажается посредством социальных сетей. Я часто вижу со стороны наших кыргызских братьев нелицеприятные высказывания, когда они поднимают какие-то исторические вопросы, начинают спорить, кто в старший в «семье». Казахи гораздо спокойнее, взвешенней, может быть, не такие решительные, как кыргызы.
Но, как мы говорим, «көрерміз», то есть посмотрим, что у них получится с «матчеством». Но это очень революционный шаг даже для Европы, где фамилии даются по отцу, например, Йоханссон, Андерсен и так далее. Может быть, какие-то племена Полинезии придерживаются матриархата, где существует многомужество. Но в подавляющих странах давным-давно установился патриархат, и достаточно сложно себе представить, как матчество будет выглядеть на практике.
Я точно не знаю, как это новшество было принято в Кыргызстане, они и президентов часто и легко меняют, член правительства может кинуться с кулаками на главу государства», – продолжил собеседник.
Однако, считает он, у казахов такое новшество вряд ли приживется, учитывая многовековой уклад в семье, роду.
«Я не видел ни одной казашки, которая, будучи русскоязычной, или вдовой, или разведенной, назвала своего ребенка по своему роду, только по роду его отца.
Да, женщины и у казахов, и у кыргызов всегда обладали равными правами с мужчинами, но вот послужит ли эта мера на пользу институту семьи, сказать трудно.
Чтобы не сложилось превратного мнения, хочу подчеркнуть, что я очень люблю кыргызов, у меня очень много друзей в этой братской стране. Повторюсь, давайте посмотрим, что выйдет из этой затеи у кыргызов, а мы посмотрим и подождем, как мы, казахи, и делаем всегда», – подытожил Канат Тасибеков.
Серик Ергали, этнограф: «У казахов были случаи матриархата»
Известный этнограф не исключает, что такое решение – выбор между отчеством и матчеством – может быть принято и в Казахстане.
«В последние 30-40 лет в нашей стране наблюдается резкий рост разводов и, как следствие, неполных семей. После развода родителей свыше 90% детей воспитываются матерями. И, разумеется, они общаются, как правило, только с нағашы – родственниками по материнской линии. И когда дети достигают подросткового возраста, у них обостряются обиды на бросившего их отца, и общение с родственниками по линии отца сведены к минимуму. Это, наверное, логично и по-человечески понятно», – говорит он.
Но, с другой стороны, по его мнению, такое новшество противоречит устоявшимся традициям нашего народа.
«Вспомните Шежіре, родословную, в которой указываются отцы, деды, прадеды и так далее. Есть Жеті ата (семь предков по отцовской линии). Но есть исключительные случаи, когда в Шежіре указывается женщина, это были выдающиеся личности. Есть, например, род Кете от имени праматери Кетебике. Повторюсь, это уникальные случаи.
Мне сложно судить, правильно это или нет – указывать вместо отчества матчество. Но лично я этого принять не могу. Но сейчас мы живем в эпоху перемен, когда кардинально меняются ценности, в том числе семейные. И с этим, наверное, уже ничего не поделать. Но будем помнить, что генетически ребенок больше наследует от отца, а не от матери. И мне сложно представить, чтобы казахи использовали в качестве фамилии имена матерей», – сказал Серик Ергали.
Аида Альжанова: «Если женщина экономически самостоятельна, почему она не может дать свое имя ребенку?»
Международный гендерный эксперт Аида Альжанова, в свою очередь, считает, что отчество или матчество – выбор каждого совершеннолетнего, который следует уважать.
«Если ребёнок сделает выбор в пользу матчества – это означает, что мать в его жизни имеет большую ценность, чем отец. Такая ценность создается в результате многолетнего выстраивания отношений между родителем и ребенком. Алтын Капалова, кыргызская художница, писательница и активистка – мать троих детей, воспитала своих детей одна, так как отцы не участвовали в воспитании детей и даже были лишены родительских прав. Как вы считаете, насколько детям будет приятно, когда им будут все время напоминать о практически чужом для него человеке обращаясь по имени-отчеству?» – риторически вопрошает она.
В настоящее время, согласно статданным, более 200 тысяч человек в Казахстане имеют задолженность по алиментам, из них женщин – всего… 3%.
«Представьте себе чувства детей, которые видят, как трудятся их матери, чтобы создать им минимально приемлемые условия для жизни, а человек, половину генов которого он носит в себе, никак не участвует в том, чтобы помочь им. Разве это справедливо?» – недоумевает Аида Альжанова.
Понятие феминизм и равноправие полов достаточно взаимосвязаны, напомнила собеседница.
«Гендерное равенство означает, что мужчины и женщины должны иметь равные полномочия, равные возможности и равную ответственность за семью и детей. И именно женщины-феминистки активно борются за достижение гендерного равенства и их поддерживают мужчины-профеминисты. Феминизм – это не борьба за превалирование женщин над мужчинами, это стремление к равенству и справедливости. К сожалению, даже журналисты зачастую не понимают сути феминизма и допускают сексисткие шутки, обесценивающие феминисток и всех женщин», – констатировала она.
Недавно Аида Альжанова побывала в Финляндии, где есть стандарт журналисткой этики, который запрещает язык сексизма, а в законодательстве это обозначено как «язык ненависти» и его носители несут наказание.
«В нашей стране также проводят тренинги для журналистов для понимания феминизма и гендерного равенства. И поскольку равенство полов закреплено в Конституции РК и других законах, а также Казахстан является подписантом Конвенции ООН по ликвидации всех форм дискриминации против женщин, то такое нововведение будет еще одним шагом к гендерному равенству и улучшит соответствующие рейтинги, по которым инвесторы оценивают страну на предмет привлекательности.
Как вы знаете, у казахов не было фамилий, оканчивающихся на -ов и -ова. Кроме того, казахские женщины не брали фамилию мужа, но сегодня это обычная практика. Так почему, в современном мире, где много женщин экономически самостоятельны, они не могут дать свое имя ребенку, если он этого захочет? Я полагаю, что это личное дело каждой семьи, но для того, чтобы у детей был выбор нужно, чтобы он, выбор, был. И не забывайте, что по Конституции мы – светское и демократическое государство, а это означает равные права и возможности для всех и каждого», – резюмировала Альжанова.
Варвара Седых,
Qogam-media.kz
