Инвестор должен иметь возможность в любой момент зайти к главе МСХ и решить вопрос напрямую, но такого коннекта в Казахстане, увы, нет. «Если каждое хозяйство один на один будет заниматься своими вопросами, искать рынки и решение своих проблем, он никогда проблему не решит. Поэтому наше министерство сельского хозяйства должно быть слышащим. Должна быть дискуссия, диалог, а не монолог», – считает учредитель ТОО «Жана Береке» Айдар Нигметов.
– Засуха, джут, дорогие корма… Этот год для животноводов получился экстремальный или всё неблагоприятные прогнозы были?
– Такое спрогнозировать очень сложно. Тем не менее, хозяйства должны быть готовы к форс-мажорным обстоятельствам. Обычно хозяйство по возможности заготавливает как минимум полуторагодичный запас кормов. Это как раз на такие случаи, как в нынешнем году. Но не каждое хозяйство может себе это позволить. Фермеры стараются в силу экономии не распыляться и готовят запас только для того, чтобы пережить зиму.
Наша компания тоже сложно перенесла засуху, трудности еще впереди. Более того, хозяйство находится в Ерейментауском районе, именно там мы занимаемся растениеводством – в зоне рискового земледелия. Поэтому даже в обычные годы у нас были сложности – урожайность невысокая. В связи с этим мы применяем новейшие технологии, внедрили орошение. Приобрели американские установки – круговые дождевальные машины. За счет этого смогли взрастить 600 га сочных кормов, заложить сенаж, силос кукурузный, вырастить люцерну и получить неплохое количество укосов – в этом году мы получили 4 укоса. И на силосе мы кукурузу убрали порядка 400 центнеров с гектара.
– Когда цены растут, вас это как производителя радует?
– У нас вертикально интегрированная компания, мы контролируем процесс от рождения теленка до конечного потребителя. Не мясо становится дорогим, а покупательская способность достаточно низкая. Мясо – это социальный продукт, и люди очень остро на это реагируют. Поэтому как производитель, как фермер, я считаю, когда растут цены на мясо, поднимается цена и на живой скот. Это дает большой рывок для развития отрасли, у производителей появляется интерес увеличивать поголовье, осваивать пастбища, проводить селекционные работы. Тогда люди будут рассматривать это как бизнес.
– Что нужно государству предложить животноводам, чтобы цены не пугали покупателей?
– Я считаю, что нужно отталкиваться с конца. То есть животноводам нужно получать справедливую цену за свой нелегкий труд. За то, что они теленка сохранили, вырастили и передали на откормплощадку. Площадка, в свою очередь, должна довести животное до кондиции и получить качественного бычка. Дальше по цепочке мясоперерабатывающий комбинат реализует его, он покупает по рыночной цене у фермера. Что должно сделать государство? Открывать рынки, в первую очередь, для охлажденной говядины и баранины. Открывать рынки по субпродуктам. Тогда мясокомбинаты смогут предложить хорошие цены фермерам, и тут пойдет генерация развития животноводства.
Если взять на примере той же России. Рынок замороженной говядины открыл первым Казахстан. Россия проделала то же самое через год и сейчас есть информация, что наши соседи открывают рынки по субпродуктам. Мы же можем вытащить ту же стоимость равносильно каркаса туши, но ни один мясокомбинат не может похвастаться тем, что у него есть такая глубокая переработка. Все выкидывается и тратятся деньги на утилизацию.
– Казалось бы, Казахстан – это огромное количество пастбищ и пашни, на которых выращивают корма. В чем проблема? Если не брать во внимание именно эти засушливые года, цены растут постоянно. Чем это можно объяснить?
– Казахстан на самом деле является огромной страной, имеет большое количество пастбищ и пашней. Тут все: и выигрышное географическое положение, и наследство от наших предков. Только развивай отрасль и все. Что мы видим на сегодняшний день? Малое количество поголовья. Во время той же перестройки большое количество поголовья было вырезано. Сейчас появляются первые плоды той программы развития мясной отрасли, которая была разработана при бывшем руководстве МСХ, в частности, при Асылжане Мамытбекове. Но я считаю, что увеличение поголовья – длинный путь и его надо форсировать. Тогда появятся конкуренция и спрос. Нужно отрабатывать вопросы с экспортом, отрабатывать новые рынки: Саудовская Аравия, Китай – это именно по направлению субпродуктов и охлажденной говядине премиальной части. В этих сегментах мы можем найти свою нишу. Конкурировать по замороженному мясу достаточно сложно. Качество мяса у нас на уровне, географически мы находимся в выигрышном положении – эти козыри надо использовать.
– Ваша компания является не только крупным производителем, но и экспортером говядины. Насколько сильно влияет экспорт на цены внутри страны? И влияет ли?
– Экспорт напрямую влияет на цены внутри страны. Как только открываются рынки, у производителей появляется интерес, чтобы компенсировать свои затраты, продавать по более рыночной, интересной цене. Мы видели это на опыте баранины и говядины. Внутренние цены всегда подтягиваются к экспортным.
– Почему я об этом спрашиваю. Дело в том, что зачастую на рост цен государство отвечает квотированием или вообще полным запретом на экспорт. Будь вы главой Минсельхоза, как бы вы выходили из ситуации?
– Когда государство начинает регулировать рынки, выдавая квоты и объявляя запреты, это уже не рыночное регулирование. Любой запрет на первоначальном этапе делает свою работу, и цены, может, и падают вниз. Но на долгосрочной перспективе это сулит большие проблемы. В итоге любой запрет неправильно выстраивает рыночные отношения и останавливает развитие отрасли.
Яркий пример: запрет государства на реализацию шкур на вывоз. К чему это все привело, вы знаете: отрасль понесла громадные убытки. И подобная ситуация формируется вокруг экспорта живого скота. Сейчас ввели запрет на ввоз маточного поголовья. И ранее был запрет на вывоз бычков кастратов. Интерес у животноводов остыл. Когда государство квотирует и вводит запреты это, по моему мнению, это не дает стимула развитию животноводства.
– К слову, в последние годы часто приходится слышать, что крупные игроки на этом рынке с помощью государства (через субсидирование) закупают племенной скот за рубежом, а потом удачно перепродают его в тот же Узбекистан. Есть у вас, что ответить на такую критику? Какие-то конкретные цифры и расчеты?
– Я считаю, это ошибочное мнение. Если у тебя есть хорошее поголовье с хорошей генетикой, и ты можешь зарабатывать на своем хозяйстве, зачем его продавать? Это же готовый бизнес! Ни один уважающий себя фермер, умеющий считать, не будет перепродавать свой скот. Есть исключения, но это все не серьезно. Те, кто серьезно занимается, тот, кто работает в этом направлении по улучшению своего стада, никогда в жизни не продаст свою корову. Тем более, если он получил за нее субсидии и привез ее из заграницы. Это не рентабельно.
– В целом, что касается субсидирования, когда мы говорим с рядовыми фермерами о ценах на их продукцию, то всегда речь заходит о субсидировании и его эффективности. Казахстанский бизнес в сельскохозяйственной отрасли настолько слаб, что его всегда нужно поддерживать?
– Рано или поздно субсидии исчерпают себя. Тут фермеру нужно будет переходить на рыночные рельсы. Чем больше они подготовят своего бычка, тем дороже его смогут продать. Речь здесь идет о генетике, о потенциале, о породном преобразовании.
Сейчас же субсидии сбивают с толку, фермеры хотят построить на субсидиях свой бизнес. Я считаю, что лучше получить длинный кредит на 7-10 лет с маленькой ставкой возврата, и фермеру этого будет достаточно, чтобы существовать в любых условиях.
– Для вашей компании субсидии играют какую-то существенную роль в экономике предприятия или же нет? Без субсидий и поддержки государства вы были бы банкротом или просто масштабы компании были бы скромнее?
– Мы в своей финансовой модели никогда не закладываем субсидии, стараемся не ориентироваться на них. Если поддержка от государства все-таки выделяется, это для нас является неким бонусом.
– Как вы считаете, какое направление животноводства в Казахстане более рентабельно: молочное или мясное? И почему?
– Сложно сказать, что более рентабельно. У каждого направления своя специфика. Мы сконцентрированы на мясной отрасли, так как это очень перспективное направление. Боремся с издержками производства, работаем над доходностью. Сложно сказать, какое направление более выгодное. Должно развиваться и молочное, и мясное, независимо от того, будут субсидии или нет. Главное – правильно выстроить вектор развития.
– Отечественный Минсельхоз – это как тренажер для чехарды. Сколько министров поменялось за эти годы! Это как-то влияет на состояние дел в отрасли, как считаете?
– Это очень плохо, когда меняются министры, меняется их политика, пересматриваются программы. В животноводстве самое главное – это стабильность. И это забег на длинную дистанцию. Чтобы дойти до нуля, должно пройти как минимум семь лет. А потом от нуля уже пойдет какая-то прибыль. Когда часто программы меняются, ты рассчитываешь на одно, а по итогу получаешь другое. Это негативно сказывается на отрасли. Необходимо привлекать специалистов, которые непосредственно работали в хозяйстве. Сейчас и в министерстве хороших управленцев немного. И сейчас нет человека, который конкретно занимается отраслью ветеринарии, также нет человека, который ответит за направление по экспорту. Должны быть специалисты, которые тонко чувствуют конъюнктуру рынка и могут подсказать нашим фермерам и бизнесменам, куда двигаться и как, где есть интересные преференции и инструменты для продвижения. Но на сегодняшний день этого не наблюдается.
Полгода назад я был в командировке в Узбекистане. Встречался с их главой МСХ по вопросам развития рыночных отношений и сферы овцеводства. Так вот, рядом с его кабинетом находятся порядка двадцати офисов, они предназначены для инвесторов. Сделано это для устранения различного рода преград. Инвестор в любой момент может зайти к главе ведомства и решить вопрос напрямую. Подход такой должен быть. А у нас если захочешь попасть к министру, не то, что к нему, к помощнику не попадешь! А проблемы ведь надо решать срочно, немедленно. А такого коннекта у нас нет. Если каждое хозяйство один на один будет заниматься своими вопросами, искать рынки и решение своих проблем, он никогда эту проблему не решит. Поэтому наше министерство сельского хозяйства должно быть слышащим. Должна быть дискуссия, диалог, а не монолог.
Ксения Кожабаева,
Костанайская область
