Казахстан, на фоне заявлений о достаточности пшеницы и муки, тем не менее ввел ограничения на их экспорт. Это объясняется тем, что правительство поддалось уговорам мукомолов и решило перестраховаться, считают в Зерновом союзе Казахстана. Этот искусственный ажиотаж и отразился на цене. А что дальше? Повлияет ли война в Украине на цены внутри Казахстана? Каковы прогнозы? На эти вопросы мы попытались получить ответы у официального представителя Зернового союза Казахстана Евгения КАРАБАНОВА.
— Евгений Александрович, первый вопрос касается зернового рынка. Каждый день слишком много новостей. То квоты, то новости с войны, то заявления экспертов… Как вообще рядовому фермеру ориентироваться в этом информационном потоке?
— Вот здесь не подскажу. Каждый для себя выбирает издания и источники информации, которым он доверяет.
— Главным ньюсмейкером недели стал минсельхоз с его квотами и условиями экспорта. И это на фоне заявлений, что зерна достаточно, а дефицита нет. Но тогда зачем ограничения? Панике поддались сами чиновники?
— Наверное, начали проявляться какие-то сомнения у государственных органов на фоне массированной информационной атаки, которую устроили мукомолы. С угрозами о том, что у них нет зерна, работа приостанавливается, муки не будет и так далее. Скорее всего, этот фактор сыграл свою роль. А, может быть, заявления направлены на то, чтобы успокоить всех. Мне сложно об этом говорить, потому что решение принимали другие люди.
Что касается нашего союза, мы всегда обозначали свою позицию: мы против всевозможных ограничений как на внешнем, так и на внутреннем рынке. Но если уже это решение принято, естественно, мы будем подстраиваться, продолжать работать. К тому же я не скажу, что данное решение критично для наших участников, фермеров и мукомолов. Это те объемы, которые мы в течение последних трех лет в этот период продавали.
Единственное: если Россия откроет экспорт в страны ЕврАзЭС, а это может произойти на фоне того, что Казахстан закрыл внешний экспорт, потому что они неоднократно говорили о том, что идут перетоки российского зерна без пошлин через Казахстан. Если они откроют экспорт, тогда мы можем увидеть коррекцию цены, причем существенную, с возвратом к 125-130 тысяч за тонну. Те фермеры, которые придержат зерно, могут «недозаработать», недополучить доход.
— Квоты, введенные Минсельхозом, повлияли как-то на внутреннюю цену?
— На внутреннюю цену повлиял ажиотаж, который создали мукомолы. К тому же – разговоры о потенциальном запрете. Это сильно разогрело рынок. Сейчас он придет к какому-то своему значению – увидим даже небольшую коррекцию цен.
— Вернемся к заявлениям Союза зернопереработчиков, озвученные в том числе и на нашем сайте. Признайте: присутствует логика в их заявлениях или это, по-вашему, только манипулирование?
— У мукомолов есть на складах продукция, которая была произведена из ещё дешевого российского зерна. Мы предполагаем, что, увидев резкий взлет цен на зерно, для того, чтобы найти обоснование повышению цен на муку, они заговорили о своих сверхнизких остатках и о том, что им теперь нужно покупать дорогую пшеницу. Соответственно, мука подорожает. К тому же их разговоры о том, что в стране нет зерна и будет дефицит муки, вызвали у многих граждан повышенный ажиотажный спрос на муку. Население начало закупать муку мешками. Наше предположение в том, что всё это сделано для того, чтобы резко повысить цену на муку, дополнительно создав внутренний и внешний спрос. Что касается отсутствия зерна и того, что у нас «воздух»… Не думаю, что «воздуха» в этом году было много. Его давно «превратили» в «серое» зерно. Когда таким образом завозят зерно, на него требуются документы о происхождении, чтобы производить с ним впоследствии какие-то операции. Делали эти документы через фермеров, как раз тех, которые и приписали урожай. Этот «воздух» уже давно обналичен в «серое» зерно. А точнее: «серое» зерно благодаря этому «воздуху» стало «белым». Поэтому я не думаю, что у нас есть какие-то большие разрывы.
Если говорить по существу, мы уже с 2020 года говорим, что нам необходимо принимать решения на основе достоверной информации, анализа, а не под воздействием эмоциональных факторов. Необходимо создать национальную систему «прослеживаемости» зерна и продуктов переработки, чтобы в режиме онлайн можно было видеть текущие остатки по культурам, классам, областям, вплоть до районов. Чтобы каждый человек мог зайти и посмотреть, сколько, например, сегодня в нашей стране осталось пшеницы, сколько муки и так далее. Вопрос для госорганов тоже будет решен: эта система позволит принимать правильные решения на основе цифр и отслеживать их в режиме реального времени.
— Та система, о которой вы говорите, она ведь уже существует, какая-то её упрощенная версия – загруженность на лицензионных элеваторах можно видеть онлайн…
— …на лицензионных элеваторах всего 50% оборота зерна.
— Да, я как раз об этом, у фермеров ведь много своих мощностей. Как быть с ними?
— Для этого и надо создать национальную систему «прослеживаемости», которая будет учитывать всё зерно, произведенное в Казахстане и импортированное в Казахстан.
— Это не будет новой нагрузкой на производителей зерна? Не придется ли устанавливать какое-то дополнительное оборудование на складах, на элеваторах? Датчики какие-нибудь, камеры…
— Нет, ни камер, ни датчиков. Сельхоз производитель в этой системе добровольно декларирует произведенные объемы зерна. Более того, это облегчит ему задачу: мы предлагаем, чтобы эта система интегрировалась с системой статистики, поэтому тот, кто декларирует объемы в систему, не делает отчеты по зерну и не сдает статистику по урожаю. Они формируются автоматически, а он только подписывает документы с помощью ЭЦП. То есть никакой «нагрузки». Это все можно реализовать на базе, например, «Колдау» или в системе, создаваемой Минсельхозом. Всё без дополнительных финансовых нагрузок для фермеров. Иногда спрашивают о том, что делать там, где нет интернета, но там фермер ведь все равно оформляет электронные счет-фактуры, потому что от него это требуется законодательно. И никому нет дела, есть ли интернет. Также вопрос декларирования зерна по своей сути – разовый вопрос. Собрал урожай, задекларировал, показал и всё. Если ты хочешь продавать в процессе уборки, то ту часть, которую ты хочешь продать, нужно предварительно показать.
— Пока это не будет выгодно фермеру, он вряд ли будет сдавать подобную отчетность. В чем он выиграет?
— Во-первых, легальность происхождения зерна. Во-вторых, любому госоргану, который будет на него давить с просьбой показать больше, фермер может сказать, что дело в системе. Дело в том, что то, что сделает фермер в первую очередь, будет фигурировать на протяжении всего жизненного цикла зерна, и всегда можно будет отследить, откуда зерно. Сама система «прослеживаемости» решит комплексно большой пласт проблем, который сейчас есть в отрасли, начиная с импорта «серого» зерна, приписок и до создания прозрачной и понятной системы для налоговиков. К тому же у госорганов появится прекрасная возможность видеть всё в режиме онлайн и принимать верные решения. А самое главное, что РФ с июля 2022 года уже вводит подобную систему. Введение таких систем закреплено в соглашениях ЕврАзЭС. Если мы это не сделаем, то по истечении какого-то времени нас заставят пользоваться российской системой. Так, как это было с маркировкой молока, помните? Так, как происходит сейчас с маркировкой обуви, шуб и так далее. «Нет своей системы – берите нашу». А насколько она адаптивна, информативна и бесплатна, это будет большой вопрос. Речь, в конце концов, идет о независимости. Если мы везде будем использовать российские системы, то наша экономическая независимость будет под угрозой.
— Чисто теоретически данная прозрачная система будет не совсем выгодна крупным трейдерам…
— Почему? Добросовестным участникам рынка она выгодна. Вы в корне не правы. Как раз крупные трейдеры, которые находятся под постоянным прицелом всех органов, в большинстве своем самые добросовестные. А к мелким трейдерам, которые крутятся с афганскими, узбекскими, таджикскими компаниями, есть немало вопросов. Я сейчас не о национальностях, конечно, а о рынках. Взять хотя бы «основной зернопроизводящий регион страны» – Павлодарская область. Ну, смешно же становится. Когда павлодарские мукомолы начали больше всех кричать, которые сами говорят, что активно покупали российское зерно, а мы предполагаем, в том числе — «серое». Ни для кого не секрет, что Павлодарская область — многолетний лидер по трафику «серого зерна». Это из категории «на воре шапка горит». Поэтому недобросовестные участники – это не крупные компании с именем. Они и так в состоянии хорошо зарабатывать. Какой смысл им пускаться в эти непонятные операции ради псевдоприбыли? Большинство недобросовестных – это «мелочь». Им не страшны санкции: у них стол, стул, ноутбук и три человека. Крупным компаниям есть что терять. Сфера зерна к тому же рождает недобросовестную конкуренцию, то есть те несознательные трейдеры таким образом себе создают преимущество на рынке.
— В 2017 году на «Колдау» была реализован сервис для государственных закупок зерна. Условно говоря, система брала площадь засеянную, умножала на среднюю урожайность по району и давала максимум 20% сверху добавить, на тот случай если урожайность конкретного фермера была выше средней по району. Этот сервис проработал недолго, хотя защищал казахстанских фермеров от «серого импорта». Но через Минсельхоз или на уровне правительства его «отключили» якобы он мешает процессу закупок зерна в госрезервы…
— …мы ведь сейчас говорим о механизмах реализации. Над ними надо работать. Нам сейчас это принципиально важно создать законодательную основу, а механизмы реализации нужно будет отработать.
— Но пролоббировать «отмену» этого сервиса явно смогли не самые мелкие трейдеры, а как раз крупные, разве нет?
— «Серый» рынок действует давно и живёт по своим законам. Там есть свои покупатели, продавцы, дилеры, кто обеспечивает документами, транспортом и так далее. Это целая «организованная преступная группировка», в которой задействовано много людей, в том числе и из госорганов. Поэтому, создав национальную систему прослеживаемости, мы поставим существенный барьер на пути «серого» импорта.
— Ок. Надеюсь, ваши проекты будут реализованы. Каковы Ваши прогнозы по рынку и ценам?
— Сейчас сложно что-то прогнозировать, потому что на рынок действует много факторов, в том числе и геополитического характера. А как они будут складываться? Даже политологи не могут определить. Я бы не стал давать прогнозы, тем более долгосрочные. Что однозначно, то что себестоимость зерна в этом году будет существенно выше, чем год назад. Стоимость основных ресурсов существенно поднялась: те же удобрения – почти в два раза, семена – в 1,7 раза, запасные части – почти в 3 раза, средства защиты растений – в 2-2,5 раза в зависимости от их типа. Все это не располагает к падению цен. Один из факторов, который будет безусловно влиять на наш рынок, – это Россия. Россию ждет хороший урожай. Соответственно, цены российского зерна будут сильное влияние оказывать на наш рынок.
Беседовала Варвара СЕДЫХ
Agroqogam.kz
