Время «продовольственной катастрофы». Так уже нарекли 2022 год и у этого определения есть весомые аргументы. В ООН признали, что мир столкнулся с сильнейшим продуктовым кризисом за последние 75 лет, а его пик нам еще предстоит пережить. Привычная система поставок разрушается прямо на наших глазах. Последствия могут быть катастрофическими для многих – даже если они не вовлечены в конфликт напрямую.
Сможет ли Казахстан прокормить себя в условиях санкций? И спасет ли нас импортозамещение? Председатель Союза полеводов Казахстана Виктор Асланов рассказал корреспонденту Agroqogam.kz о ситуации в сельском хозяйстве, его зависимости и о том, как агросфера будет приспосабливаться к этим шокам:
– Мы провели мониторинг ситуации. Получается, что где-то 30 процентов расходных материалов, необходимых для проведения посевной кампании – внимание! – будут замещены либо не будут использоваться. Поля недополучат примерно 20 процентов удобрений. Также мы ожидаем недопоставку средств защиты растений, которые необходимы для посевной – около 30 процентов. По запчастям такая же история. Но соляркой мы полностью обеспечены.
Что касается семян. Часть у нас закупается из Европы. Там большой вопрос: сможет ли технически осуществиться доставка, потому что существует проблема коллапса с фурами. И второй нюанс, неожиданно сложившийся, это запрет на экспорт любого вида пшеницы, кукурузы из РФ. Россия в одностороннем порядке решила нарушить нашу свободную торговлю между союзными государствами. Это было введено одномоментно. В нашем Союзе порядка трех тысяч тонн были уже законтрактованы, даже деньги за них заплатили, но их не успели вывезти из России. И теперь не дают сопутствующие документы, чтобы осуществить доставку. Мы с этим работаем, провели консультации, был звонок в Минсельхоз России, готовится документ, который создаст исключение из правил. И с осторожным оптимизмом можно сказать, что этот вопрос решится. Но не исключаем в дальнейшем сложности с закупом пшеницы.
По семенам у нас так же будет дефицит, недопоставка процентов на 30. По обеспечению семенами местными кампаниями готовность слабая. Тут можно говорить о технических объемах, либо о качестве. По объемам они, в принципе, готовы. Но у нас до сих пор не выстроена система прослеживаемости семян. Это было заложено в Национальный проект, и должно было заработать, может, через год, два. Но пока этого нет. Существует значительная часть семеноводческих хозяйств, которые идут на подлог. То есть они товарные семена дают за семенные, чтобы получать субсидии. И создают видимость в стране, что мы семенами обеспечены. У нас есть несколько компаний квазигосударственного сектора, есть наши опытные станции – они у нас в первую очередь специализируются на этом направлении. Но частное семеноводство очень слабо развито пока. Предприятий, которые своим профилем выбирают семеноводство, немного. В то время как существует много семеноводческих хозяйств, которые занимаются этим от раза к разу. Это просто крупные хозяйства, у которых есть специальная машинерия, с помощью которой они доводят товарное зерно до кондиции семенного материала. Они следят за всей технологией, фермеры видят, что у них все хорошо и обращаются к ним. Таких, в принципе, много. В условиях отсутствия системы прослеживаемости все сводится к доверию и к авторитету предприятия.
Голод всегда и везде случался не потому, что не было продовольствия, а потому, что не было денег. Вот эти вещи надо всем хорошенько понимать. Если у тебя будут деньги, то при любом режиме или ситуации у тебя будет продовольствие. По базовым продуктам у нас обеспеченность полная – пшеница, какие-то виды масел. С сахаром сейчас случился такой глобальный риск, который мы почему-то никогда не закладывали. Все надеялись, что произведем самостоятельно сырье для сахара. А эти показатели у нас очень низкие. Поэтому надо было признать когда-то, что мы не можем сами себя сахаром обеспечить. Может, только на любительском уровне, но не более. Нужно было искать альтернативные поставки. И примеры были. Было время, когда мы в Азербайджан возили пшеницу, а оттуда привозили сахар.
Я подозреваю, что будет снижаться качество наших продуктов. Но сейчас даже не сможем весь горизонт обозначить, где именно это произойдет. Например, пошли в ресторан, соус «Альфредо» едите и что-то он не такой. Почему? Потому что не приехали специи, какие надо. И будет импортоподмена.
Вообще, мы все эти годы занимаемся «пожаротушением», проблемы решаются по мере поступления. Совсем недавно была зачитана и принята в правительстве доктрина продовольственной безопасности – это то, что должно все починить. Но как она принималась? Не обсуждалась бизнесом. Как обычно, провернулся бюрократический маховик. В итоге никто ее толком не видел. Это же программа огромная, над ней надо думать, какие-то сценарии рисовать. На это времени не было. Соответственно, как клерк в Минсельхозе слепил ее, так она и пошла. Нарушен был сам порядок написания такого документа. Этот проект должен осуществляться в межотраслевом взаимодействии. Как минимум, три министерства должны посовещаться и решить проблему. Так вот, эта доктрина продовольственной безопасности должна обсуждаться со всеми ключевыми игроками. А потом, отталкиваясь от нее, пишут Нацпроекты в каждой конкретной отрасли. А у нас получилось, наоборот, с начала Нацпроекты были утверждены, а потом задним числом на основе нижнего документа начали писать верхний. И, естественно, получилось письмо из Простоквашино. Очень обтекаемые формулировки. Да, увеличим урожайность, уменьшим стоимость, а на чем все это основано? На воздухе. Вот так мы и живем.
По поводу того, что сеять в этом году, в Союзе даем детальные, точные рекомендации, скоро их выпустим. Продовольственный бум продолжается, и думаю, нет больших триггеров, где какая-то культура не сработает, я пока такого не вижу.
Ксения Кожабаева,
